Лишь один раз ему пришлось слегка, как бы это выразиться… о! – превысить меру необходимой обороны. «Холодильник», который еще и «весельчак», оказался сколь велик, столь и крепок – все невзгоды, которые он претерпел после сдвоенного пинка, полученного от верховного главнокомандующего, не заставили его свернуть с пути порока и встать на путь истинный! – это если выражаться высоким штилем, а если по-простому – он начал восставать из небытия, в смысле – с пола, громко обещая немыслимые кары вероломным людишкам, ввергшим его в такое бедственное положение. Две глиняные кружки, последовательно разбитые о его голову, впрочем, как и ожидалось, не оказали на феникса, воскресающего из пепла, никакого воздействия – он их просто не заметил. Поэтому Денису пришлось провести хотя и вполсилы, но настоящий маваси ему в голову, после чего «холодильник» снова угомонился на полу, а Денис продолжил дело царя Ирода.
Главком тоже времени даром не терял. Отправив посланца робят за в полет, он перепрыгнул через стойку и довольно сильным ударом, не чета тем, которые использовал Денис для угощения завсегдатаев «Ржавого якоря», впечатал в нее лицо бармена, прилично расквасив ему, при этом, нос. После этого, он одной рукой прихватил несчастного работника общепита в мертвый захват, лишив того малейшей свободы действий, а другой, вцепившись в его густую шевелюру, принялся водить головой трактирщика по всей длине стойки, на манер тряпки, используемой для поддержания чистоты на этом, если можно так выразится – сакральном центре всего заведения.
Протестовать и вопить бармен не пытался, но не потому, что не хотел, а потому, что его рот почти все время соприкасался с вышеупомянутой стойкой. Оставляя кровавые разводы, голова трактирщика во время первого прохода смела со стойки все, что на ней находилось: пустые и наполненные глиняные кружки с пивом – для робят; несколько красивых бокалов – для «чистой» публики, если она вдруг пожалует; пару бутылок с вином – для все тех же «чистых» посетителей и всякую разную мелочь, имевшую место быть на стойке. И вот парадокс! – «чистая» публика в виде Шэфа и Дениса пожаловала, а бокалы и вино совсем даже не пригодились!.. хотя может быть трактирщик имел в виду совсем другую «чистую» публику? – теперь уже и не узнаешь…
Совершив головой бармена два прохода по стойке: туда и обратно, главком экзекуцию прекратил и легким пинком отправил его в стан остальных посетителей «Ржавого якоря», которые, стараниями старшего помощника, поголовно пребывали на полу, как говорится – приобщил к большинству. Позы завсегдатаев, особым разнообразием не отличались – все они лежали скрючившись, прикрывая головы руками, поэтому прибытие в их стан трактирщика визуально наблюдать не могли и только по звуку падения и сдавленному ругательству догадались о произошедшем. В зале стоял невнятный шум, состоящий из стонов, проклятий и матерщины. Перекрывая его, как вокзальный гул перекрывает голос диктора, объявляющего о наличии в буфете горячих и холодных закусок, раздался голос Шэфа: