Страничка зависла. Вот взяла бы и разнесла вдребезги.
— Мама! Ну где Интернет?!
Из кухни прилетает невозмутимый голос:
— Откуда я знаю? Я им не пользуюсь.
— Давно надо было кабель подключить!
— Отличная идея. Вот и займись этим.
— А деньги?
— У тебя один любовник — мент, а другой вообще — олигарх. Ты должна купаться в деньгах и в этих, как их… кобелях!
«…скорее всего, находится в Англии, которая за последние 25 лет не удовлетворила ни одного запроса России о выдаче фигурантов уголовных дел, либо в США, с которой у нас нет соглашения об экстрадиции. Люди, близко знавшие Трепетова, считают, что он вполне может скрываться также…»
Голубое колечко вращается.
Где он скрывается? Адрес? Телефон?
Вращается, вращается.
Хоть головой об стену, чесслово!
Смешное имя — Семен. Семен Трепетов. Очки на носу. Когда они целуются, Пуля представляет, что он вампир — могущественный, древний, бр-р-р! — он кусается, ненасытный, властный, и ее естество тоже меняется, ее тень исчезает, она наливается его могуществом, она становится полноправной представительницей могущественной и древней расы, от ее прикосновения камни обращаются в бриллианты, ночь превращается в день, ее взгляд погружает в кому глупых юношей-однокурсников и бывалых диггеров…
Трепетов, Трепетов… Блин, ты где?
«…вполне может скрываться на одном из островов Филиппинского архипелага (Минданао), где ему принадлежит около двух тысяч квадратных километров владений…»
Пуля грохнула клавиатурой об стол и вышла. Куда? Здесь куда ни выйдешь, все равно попадешь на кухню.
— Неужели отлипла от своего экрана? — удивляется мать. — Щас упаду.
Пахнет сигаретным дымом и рассольником. Пуля взяла из материной пачки сигарету, прикурила от плиты.
— По-моему, ты раньше не курила.
— Так меньше воняет.
Мать со вздохом потушила свой окурок.
— Это, конечно, не кубинские сигары…
— Я про твой рассольник.
— Ясно. Это не фуа-гра, не консоме, не сен-юбер из свежей дичи… И что? Ты почти двадцать лет исправно питалась моим рассольником. Но закурила только сейчас.
— Мне хотелось сделать это еще в пять лет.
Пуля у подоконника, спиной к окну. Мать в углу за столом — ее любимое место, отсюда удобнее всего смотреть телевизор, стоящий на холодильнике. Когда Пуле было пять лет, этот стол, и холодильник, и телевизор стояли на тех же местах. И пахло в кухне точно так же. И отца тогда уже не было. Возможно, между последними двумя обстоятельствами имелась связь.
Табуретка со скрипом отодвинулась. Мать тяжело поднялась (Пуля видела ее краем глаза, голову не поворачивала), как-то нерешительно помялась, вздохнула два или три раза. Потом подошла к дочери и обняла ее. Пуля подальше отнесла руку с сигаретой, чтобы не прожечь материн халат.