— Ничего, привыкнешь! — успокоил его Трепетов. — Я тоже первое время дергался немного, потом привык…
Но Бруно не дал ему договорить.
— Теперь вопрос такой: что я буду иметь с этого дела, если подпишусь?
— Сперва надо посмотреть, на что ты сгодишься, — сказал Сулимов.
— Я на все сгожусь, — с достоинством сообщил Бруно. — А что делать-то?
Тут снова вмешался Валентин.
— С народом общаться. С нужными людьми отношения выстраивать. По телевизору выступать. Светиться, в общем…
Бруно взглянул на свой блестящий пиджак, поправил лацкан, любовно приставил на место болтающуюся блестку.
— Что ж, светиться я готов! Это легко!
Рудин, не разуваясь, прошелся по квартире. Спальня, она же гостиная, туалет-ванная, кухня. Чисто. Скромно. Очень скромно. На недавнем ремонте явно сэкономили.
— Нормальная хата, — сказал, наконец, он. — И бесплатная. У меня по площади чуть больше, зато каждый месяц шестьсот пятьдесят отдай.
Рудин поймал взгляд Лешего и уточнил:
— Долларов, конечно.
— Ясное дело, — кивнул Леший. — Только водки у меня нет.
— Не пью. Полгода уже, — сказал Рудин. — Разве что кофея… Угостишь?
Он громко шмыгнул носом и уселся за стол. Из окна виднелась пустая детская площадка и фасад серой унылой «панельки». Убого и заурядно, как везде. Про выход прямо в «минус» он не знал.
— Можно, — сказал Леший.
Он снял с полки кофеварку странной конструкции, наподобие ракеты или минометного снаряда. Разобрал на части, засыпал кофе, налил воду, собрал и поставил на огонь. Потом налил себе чаю из маленького фарфорового чайника, незаметно глянул на товарища. Тот напряженно смотрел на кофеварку. Кофеин для него сейчас вместо водки и дури — заменитель. Это понятно… А вот с лицом ничего уже не поделаешь — этот шрам на лбу останется навсегда, как память о Полосатом, о замоскворецких бандитах и годовом запое. Два нижних зуба еще можно будет вставить, когда деньги появятся, это не проблема, а вот шрам… Не будет же Ленька пластику делать из-за такой ерунды!
— Хорошо иметь свое жилье, — вздохнул Рудин. — Сам себе хозяин, никто на улицу не выгонит. И район хороший, тихий.
— Я вообще-то в другом месте живу, на съемной. Здесь редко бываю.
— Почему? — удивился Леонид.
— Моей девушке тут не нравится…
— Избаловал, значит…
— Она и была балованной. Ты-то как со своей невестой?
— Невеста тили-тесто, — вздохнул Рудин. — Я же ей уже сказал, что, мол, разбогател, что свадьбу красивую сыграем, квартиру купим. А вместо этого — реанимация, богатство тю-тю… Короче, свинтила моя Машенька в неизвестном направлении.
Некоторое время оба молчали.