— Интересно, очень интересно, я не знал многих фактов.
— Ты я уже вижу, засыпаешь?
— По правде да, ты уж извини меня. Спасибо за интересный рассказ, спокойной ночи.
Я пошёл спать к себе, не переставая удивляться, знаниям и опыту бабушки.
С утра позвонил Валерка с работы и давай обо всём расспрашивать. «Откуда он узнал о дневнике? — Думал я, — Наверное, Ленка проговорилась, или кто-то из редакции».
Я решил сегодня в любом случае дочитать Олину тетрадь, а вечером поехать к ней в больницу. Выключив телефон, я сварил кофе, улёгся на диван и продолжил чтение.
Страницы дневника:
«Уснула я сразу, как только уселась в кресло. И снова приснился сон, в котором я была маленькой девочкой. Папа меня ругал за то, что я порвала новое платье. Стало очень обидно, ведь я случайно задела рукавом платья за край стола.
Проснулась от того, что по щёкам текли горячие слёзы. Вокруг стояла тишина, дети продолжали спать. На душе было больно и обидно.
«Почему нас не спасают? — Думала я, — Неужели забыли и бросили на произвол судьбы…»
После сна во рту пересохло, и я встала, чтобы пойти и выпить воды. Одна девочка проснулась и потянула меня за край куртки.
— Тётя Оля! Тётя Оля, я хочу в туалет.
— Сейчас пойдём, милая.
Я взяла её за руку и повела за собой, на выход из зала. Заглянув я обнаружила, что в туалете нет окон. Как будто специально их не сделали…
«А если попытаться убежать…», — промелькнула у меня шальная мысль. В коридоре располагалось окно, и рядом никого не было. И как вниз спускаться? Высота довольно приличная. Да всё равно как, лишь бы убраться от этого места. Ну и эгоистка же ты Олечка. А дети? Ты хотела их бросить и убежать? И кто ты после этого? Во мне заговорила совесть и я поняла, что если бы и была возможность убежать, одна и без детей я бы не смогла этого сделать.
— Тебя как зовут? — спросила я пучеглазую девочку.
— Меня зовут Соня, хотя полное имя — София!
— Тогда давай, садись ко мне на колени и рассказывай.
С Сонечкой мы говорили, где-то часа полтора. Она мне рассказала о школе, друзьях. О том, что любит рисовать красками, карандашами. Наш разговор оборвала Тамара, которая пришла с одним из боевиков.
— Ты раненого сможешь перевязать? — спросила она.
— Не знаю, никогда раньше этого не делала.
— Когда-то всё приходиться делать в первый раз, если не умеешь, то придётся этому научиться. Пойдём со мной.
— А за детьми, кто будет присматривать?
— Это недолго, за пять минут ничего не случиться.
И мы пошли втроём по длинным коридорам театра.
— Уже освободили триста человек, — сказала она. — Очень плохо идут переговоры. Русские тянут время и не хотят идти на уступки.