— Все в порядке.
— Ладно, мне пора. Скоро стемнеет. Я не хотела бы встретить Пылаева где-то в кустах у своего дома.
— Катенька, может, ты все-таки останешься? Ведь пока его не поймали, твоя жизнь в опасности!
Катя печально покачала головой.
— Значит, так тому и быть. Это моя карма, как вы говорите. Сегодня звонил следователь. Сказал, что решается вопрос о том, чтобы ко мне приставили охрану. Можете в это поверить? — Катя криво улыбнулась. — У меня будет личный телохранитель. Обалдеть!
— Я зайду к тебе завтра, хорошо?
Катя вышла в тесную прихожую и сказала:
— Вы можете приходить, когда захотите. Вы вообще единственный человек, которого я всегда рада видеть.
— Ты на машине?
— Да, — помедлив, ответила Катя.
— Будь осторожна, — сказала Мила, обнимая девушку. — Храни тебя Господь.
Катя ушла, но Мила еще долго стояла в темной прихожей. Что-то ей подсказывало, что девушка была не до конца откровенна с нею. Ее поведение не очень нравилось слепой женщине. Еще этот нож!.. Возможно, завтра она будет откровеннее.
Катя соврала про машину.
Она пешком добралась до остановки и села в автобус. Ее машина стояла дома, в гараже, и последние четыре дня девушка передвигалась исключительно на общественном транспорте.
Двери с тихим шипением захлопнулись. Катя села у окна и безучастно смотрела на пейзаж, мелькающий за мутным стеклом.
«Интересно, это вообще закончится когда-нибудь?» — подумала она с отчаянием.
Когда убили Галю, к ней пришел участковый с понятыми. Уставший и раздраженный, он буквально вытащил ее из постели. Лишь спустя несколько минут до сознания Кати дошло, что произошло в их поселке.
Странно, но жалости как таковой она не чувствовала. Страх тоже был притуплен. Когда организм испытывает стресс за стрессом, он начинает воспринимать это как нечто естественное.
Ее стало клонить в сон. В последнее время Катя постоянно чувствовала усталость, как если бы перед этим двигала мебель или пробежала многокилометровый марафон. Кости и суставы ломило, кружилась голова.
«Я хочу, чтобы все закончилось. Чтобы не было никаких маньяков, сумасшедших писателей и всего прочего. Особенно этой проклятой машины. Я побоялась рассказать о случившемся даже Миле, а ведь у меня никогда не было никаких секретов от лучшей подруги матери».
Автобус подскочил на выбоине. Катя услышала справа от себя тихий смешок и медленно повернула голову.
На нее, слегка наклонившись, хитро поглядывал Олег, облаченный в тот самый халат с помпонами, измазанный болотной жижей.
— Привет, детка, — каркнул он. — Куда едем?
Катя широко открыла глаза, хватая ртом воздух.