Она подняла нож, прислонила его тупой стороной к бескровно-высушенным губам и зашипела по-змеиному. Потом ведьма опять вздохнула и продолжила монотонно чистить лук.
— Гоша, вытащи меня, — снова заскулил Слон. — Мне страшно!
— Если бы я мог, — процедил Георгий.
— Кто это? От него воняет!
Гунн и сам уже чувствовал, как с появлением его детского кошмара воздух стал затхлым, даже гнилостным. Старуха заживо разлагалась, прямо как прокаженная.
Наконец она закончила с луком и отодвинула ведро в сторону. Ведьма внезапно ткнула ножом в грудь Слона и слегка приподняла лезвие, надрывая плоть. Гунн совершенно не к месту подумал, что именно так проверяют, хорошо ли прожарено мясо.
Слон закричал, его громадное пузо тряслось и колыхалось как студень. Старуха поплелась к шприцу. Пока она возилась с ампулой, Слон продолжал неистово дергаться, словно через него пускали ток. Гунн смотрел на него, не в силах отвести взгляд. Правая нога толстяка постепенно высвобождалась, поскольку штырь, которым она была приколочена, оказался короче остальных.
«Давай! — мысленно умолял он своего гигантского друга. — Вырви чертовы гвозди и сотри в порошок эту ворону!»
Но шансов на это было мало. Гунн со смешанным чувством ужаса и сострадания глядел на Слона, который кричал и елозил на окровавленном полу.
Ступня вышла из металлического стержня со звуком, какой бывает, если уронить мокрое полотенце на кафельный пол. Слон взвыл, но не перестал дрыгать другой ногой, все еще пришпиленной.
Старуха засуетилась, кряхтя и шипя, тряся своими тряпками, кинулась на Слона. Ее проворность поразила Гунна. Она ловко сделала укол в шею дорожному капитану. Тот ойкнул и сразу же обмяк. Ведьма покопалась в сумке, вытащила молоток, новый гвоздь, тяжело вздохнула и присела у ног Слона.
Гунн зажмурился. Звонкие удары, последовавшие за этим, еще долго резонировали в его мозгу.
Слон больше не кричал. Наверное, этого и добивалось существо, замотанное в тряпье. Когда Гунн открыл глаза, освободившаяся нога байкера была вновь пригвождена к полу, а старуха ковыряла ножом ляжку Слона. Василий молчал, лишь прерывисто дышал.
— Что ты собираешься с ним делать? — хрипло спросил Гунн и напряг мышцы.
Можно попробовать сломать водопроводную трубу. Сантехника у Слона неважная. А что дальше? Руки и ноги все равно останутся связанными.
Между тем старуха извлекла из сумки бутылку уксуса, открыла ее и плеснула на ляжку Слона. Он даже не пошевелился. Более того, на губах толстяка появилось нечто смахивающее на улыбку.
— Слон, — позвал его Гунн. — Вася!