— Мы — ваши потомки, как ни странно вам это слышать. Давайте так. Сейчас вы мне ни за что не поверите, мои слова будут казаться вам бредом сумасшедшего. Мы встретимся с вами через месяц, в это же время, и на ваших плечах в тот день уже будет третий орел. Это произойдет четырнадцатого апреля, но я не знаю, какова церемония повышения в звании, не интересовался, простите уж. Так что неделю привыкнуть к новому чину я вам дам.
— Ха! — Эбергард не скрывал сарказма. — Да скорее меня снимут с этой должности, чем Григорович допустит мое повышение.
— Вы преувеличиваете влияние Григоровича. Во всяком случае, на этом этапе. Министр остается министром, но последнее слово в империи принадлежит не ему. И все же, вы согласны, что если в названный мною день произойдет предсказанное событие, выслушать меня стоит более внимательно?
— Согласен, — разговор заинтриговал адмирала.
— Это хорошо. И не волнуйтесь, с этого дня вы будете спать спокойно.
— Хотите сказать, что вы портили мне сон? — адмирал почувствовал, как к горлу вновь поднимается улегшееся было раздражение.
— Каюсь, мы. Вначале пытались донести информацию непосредственно через ваш мозг, но он просто не справился. Все делалось в спешке, торопливо, и мы не учли, что мозг наших современников привык работать с более насыщенным потоком информации, чем у вас. Соответственно, вы просто оказались не в состоянии принять информационные пакеты. Нам пришлось срочно переигрывать, воспользовавшись более легким для вашего разума визуальным контактом.
Показалось, или говоря про разум, собеседник с трудом удержался от того, чтобы не сказать «примитивный»? Впрочем, адмирал решил не заострять этот вопрос. Вместо этого он задал другой:
— А почему вы не пошли на такой вид контакта сразу, вместо того, чтобы пять раз подряд вновь и вновь стучаться в мои сны?
— Дорого и долго, — ответ был неожиданным. — Сейчас мы за минуту тратим энергии столько же, сколько потратили за те пять раз вместе взятые. Впрочем, это не столь принципиально, мощностей нам пока хватает…
Эти слова «потомок» произнес, уже растворяясь в воздухе. Он оставил Эбергарда в тяжелых раздумьях, но, надо признать, не соврал — эту ночь командующий Черноморским флотом спал спокойно.
Следующая их встреча произошла тогда, когда и предсказывал Титов, и в тот день плечи Эбергарда и впрямь украшали новые погоны. На сей раз, он предпочел быть при параде, а не в халате — все же неловко он себя в нем чувствовал. Вновь неяркий свет, и вновь картина, правда, на сей раз более четкая. И одет Титов был иначе — в расшитый золотом мундир со стоячим воротником, и вправду неудобный даже на вид. Погоны, правда, оказались похожи на те, что носил сам Эбергард, только вместо орлов там были драконы с рубиновыми бусинками глаз. И вид у него тоже был не ахти — даже схематичность изображения не могла скрыть ввалившиеся глаза и резко заострившиеся скулы. Впрочем, он выглядел бодро: