И снова она мысленно укоряла Цезаря за то, что сохранил жизнь сестре. Царица пока ничего не ответила посланнику, только вздохнула:
— Через пару дней сменится ветер, и пока снова не подует в сторону моря, мы не сможем выйти из гавани Александрии.
— И сколько ждать?
— Посланника божественного Диониса что-то не устраивает у меня во дворце? Тебя плохо принимают? Я прикажу казнить в мучениях твоих слуг.
— Нет-нет, меня никогда не ублажали столь хорошо, но все же как долго ждать перемены ветра?
— На то воля богов. Твоей вины в задержке нашего отплытия не будет.
Царица улыбалась так, что у Квинта Деллия снова закружилась голова. В конце концов, она права, ее же не на заседание сената вызывают и не на бой. Успеет еще повиниться перед Антонием, а когда еще придется испытать такое гостеприимство!
— Квинт Деллий, я хотела спросить, не видел ли ты в Эфесе мою сестру Арсиною? Она в храме Артемиды.
Деллий откровенно напрягся.
— Она… ее…
— Убили?!
— Нет-нет! — замахал руками Квинт. — Просто она удрала из храма.
— Как?! Царевне опасно находиться вдали от родного дома без защиты. Она принесла мне много неприятных минут, но она моя сестра, я не могу не беспокоиться о ее судьбе!
Клеопатра говорила так горячо, что Деллий поверил в ее беспокойство. Но пока молчал о встрече Арсинои с Антонием.
— К тому же открою тайну, надеюсь, ты не болтлив?
— Ничуть!
— Цезарион мог бы жениться на Арсиное, и тогда никто не смог бы ни погубить царевну, ни претендовать на трон. У нас, знаешь ли, развелось самозванцев, которые выдают себя за моих спасшихся при Цезаре мужей. Если верить всем, то у меня мужской гарем, не иначе!
Деллий смеялся, пытаясь понять, верить царице или нет. Решил пока не верить. Но Клеопатра выглядела столь беззаботной…
— Но Цезарион совсем маленький, а твоя сестра, царица, взрослая девушка…
Клеопатра махнула рукой:
— Ты не знаешь Египет, здесь это никого не удивит. Как и то, что они родственники. Жаль, я теперь буду беспокоиться об Арсиное.
Вот это была правда, только смысл у нее совсем другой. Клеопатра получила подтверждение, что Арсиноя сбежала, а это не могло не вызывать беспокойства.
Прошло немало времени, прежде чем царица собралась в Тарс. Квинт, все эти месяцы блаженствовавший в Александрии, был изумлен приготовлениями:
— Божественная, уж не на триумф ли ты собираешься?
— Триумф? Времена Цезаря прошли, не думаю, что кто-то другой позволил бы мне пройти с триумфом по улицам Рима.
Она хотела сказать другое: что никто другой не достоин триумфов, но вовремя прикусила язык, Квинт Деллий мог передать такие слова Антонию, что вызвало бы смертельную обиду. Нет, пока не время оскорблять триумвира.