— Это все, о чем говорится в статье?
— Нет. Там еще говорится, что французам удалось найти так много доказательств его вины, что дело даже в его отсутствие передали в суд.
— И какой приговор вынес суд?
— Естественно какой! Виновен. Теперь, если этот Тибалт когда-нибудь попадет в лапы правосудия, его ждет гильотина.
— И все это, говоришь, случилось восемь лет назад.
— Да, около восьми.
— Стэн, людей, которые проваливаются сквозь землю, так мало, что их можно пересчитать по пальцам. Странно, что французы не нашли ни одного следа за восемь лет.
— В статье еще говорится, что, по мнению полиции, Тибалт мог стать полностью другим человеком. Он говорит на многих языках и может практически везде сойти за своего. Ему приходилось часто ездить в командировки по работе. Два или три года он провел в Канаде… в Квебеке, если быть точным… И пять-шесть лет прожил в Нью-Йорке. Газетная вырезка лежит передо мной. Она была прикреплена к копии перевода. Босс из «Джойнера» попросил у Надин разрешения сохранить ее. Ребята из бюро очень заинтересовались Тибалтом, ведь он — почти их коллега.
— Думаешь, наша девочка шантажировала этого парня? — поинтересовался я.
— Уверен, что она перевела эту статью не для того, чтобы посмеяться. Если не для шантажа, то для чего? Помнишь, ты мне рассказывал, что та женщина из антикварного магазина… как ее, кстати, зовут?.. Педрик. Айрис Педрик. Она говорила, что вор, забравшийся в квартиру Надин Эллисон, когда миссис Педрик ночевала там, говорил не по-английски?
— Да, но сам подумай, Стэн, какой язык можно считать иностранным в Нью-Йорке? В нашем городе невозможно пройти и двух кварталов, чтобы не услышать половину языков, которые есть на Земле…
— Достаточно давно, чтобы знать, что такая девушка, как Надин Эллисон, не станет переводить статью из газеты восьмилетней давности только ради спортивного интереса. И не забывай, что она не выбросила счет, а хранила его в своем сейфе. — Он сделал паузу. — На каком языке говорил вор?
— Ей показалось, что на славянском, — ответил я, — но конкретнее она не смогла сказать. Послушай, Стэн, ты заговорил об этом, и меня осенила одна мысль. Как звучал бы французский… или любой другой язык у человека, который поднял над головой нож, чтобы убить Надин Эллисон, и неожиданно понял, что это вовсе не Надин Эллисон?
— Отличная мысль, Пит, — похвалил Стэн. — Давай развивай ее.
— Мужчина, попавший в такое положение, будет просто ошеломлен. Он страшно удивится, растеряется и, возможно, начнет бормотать про себя что-то, пока будет пытаться сообразить, в чем дело. В таком состоянии у людей могут полностью меняться не только голос, но и тембр, и интонация. Думаю, очень трудно определить, на каком языке говорит ошеломленный человек. Во всяком случае, эта идея дает нам хоть кое-какие зацепки. Если этот Морис Тибалт перебрался в Штаты, и если Надин Эллисон случайно узнала его настоящее имя и начала шантажировать, легко объяснить тот ночной визит с ножом.