Она смотрит вниз, переминаясь с ноги на ногу, словно изучает их, проводя пальцами по линолеуму.
— Я не могу себе его позволить.
Паника тонкими змейками расползается по мне. Они не придут, достаточно того, что произошло сегодняшним вечером, они уже преследовали Лили. Она — легкая добыча для участников вечеринки. Один смертный уже отмечен адом. Потом они доберутся и до нее.
— Я хочу знать, встречался ли тебе кто-нибудь из них на работе, или еще где.
Она мельком глянула в коридор, прежде чем войти в дверь. Я прохожу за ней вслед.
— Этот не самое безопасное для проживания место, ты же понимаешь.
Она поворачивается и смотрит на меня.
— Это все, что я могу себе позволить.
— И некому тебе помочь?
— Я давно уже самостоятельна. И с колледжем мне также никто не помогает. Мне хватает стипендии, чтобы оплатить обучение, но моя работа в КвикМарте не слишком прибыльна и целиком уходит на аренду.
Я вижу, как она запирает дверь на все засовы и проходит на кухню. Она подходит к холодильнику и достает из него две колы. Я отвинчиваю крышку и сажусь на кушетку.
— А как насчет твоей семьи? — спрашиваю я.
Она скользит на кушетку рядом, и я ощущаю, как нарастает электрическое напряжение внутри меня, когда она опускается рядом со мною.
— Обо мне некому позаботиться. Я не знала своих отца и мать. — Ее тело напрягается, словно сжимаясь в объеме.
Я ощущаю, как сжимается все внутри меня. Мне очень хочется помочь ей, но я не знаю как. Я обнимаю ее и притягиваю к себе, нежно поглаживая по волосам. Когда она начинает плакать, мне хочется поцеловать ее, чтобы ее слезы исчезли. Но я сдерживаю себя. Она прячет лицо, уткнувшись в мое плечо, и горько рыдает. Когда она прекращает плакать, я спрашиваю:
— Может, хочешь поговорить об этом?
Она поднимает голову с моего плеча.
— Не думаю, что в этом есть необходимость.
— Ну, если ты надумаешь — когда-нибудь — то у меня довольно большие уши и маленький рот.
Она почти улыбается.
— Возможно, уши у тебя и великоваты, но твой рот довольно привлекателен.
Она склоняется ко мне, и ее губы касаются моих, и я готов поклясться, что, подобно взрыву дьявольского огня, страсть пронзает все мое человеческое обличие. Я не понимаю, что творю, но только одному Богу известно, как же я хотел этого. Я разрываюсь между тем, чтобы плотнее прижать ее, или же отстраниться. Но я не в состоянии оттолкнуть ее. Я просто не могу заставить себя сделать это. Я целую ее в ответ, и помимо страха, ощущаю, что словно растворяюсь в ней; огонь, распространяющийся по поверхности моей кожи, разливается теплом внутри меня. Я глубже погружаюсь в поцелуй, отчаянно пытаясь слиться с ней воедино, отдаваясь своему первому поцелую со своей первой подругой, желая, чтобы он длился вечно.