— Ах… Если бы я когда-нибудь был смертным, я б отказался от своих крыльев ради…
Я пытаюсь не обращать внимания на волны вины, но у меня ничего не выходит. Мое Влияние ни на что не годно, но оно сеет беспорядок среди людей. Я глубоко вздыхаю и качаю головой.
— Ты не хочешь меня. Это все мое дурацкое Влияние. Это не твоя вина.
Он улыбается, потому что никто не может лгать ангелу.
— Но это моя вина. Я не могу доверять себе, когда ты рядом.
Он наклоняется и целует меня в лоб. Его холодное зимнее сияние окутывает меня, и мое раненное сердце колотится в груди. Я запутываю руки в его мягких платиновых волнистых волосах и притягиваю его лицо к моему, но, прежде чем наши губы соприкасаются, я останавливаюсь.
Вина сжимает мое сердце, когда я понимаю, что же я творю. Я хочу потеряться в нем, чтоб заставить все это уйти. Не потому что я хочу Гейба, а потому что хочу Люка. Кровоточащая рана в моей груди убивает меня, боль такая сильная, что почти ощущается физически. Гейб может сделать это для меня. Но это несправедливо и неправильно.
Мы подскакиваем от стука в дверь. Я вырываюсь из объятий Гейба и поправляю руками растрепанные волосы. Гейб поднимается и идет к окну, вглядывается в сгущающуюся темноту.
— Фрэнни? — Папа стучит в дверь. — Могу я войти?
Я почувствовала, что краснею, и бросаю взгляд на Гейба.
— Эээ… может быть позже, папа.
Гейб отворачивается от окна.
— Впусти его, Фрэнни.
— Нет! — прошептала я.
Он смотрит на меня тяжелым взглядом.
— Тебе нужно впустить его.
— Эээ… дай мне секунду. Подожди, — поправляюсь я, спрашивая взглядом Гейба. Затем я подхожу к двери и открываю ее.
Дверь открывается, показывая отца, между его бровями сердитые складки. Сначала он смотрит на меня, затем на Гейба. Я ожидаю, что он сойдет с ума и спросит, как Гейб вошел, но вместо этого он просто спросил:
— Что происходит?
Мой рот отреагировал прежде, чем мозг, и я начинаю бормотать:
— Ничего, папа. Мы просто…
— Это снова происходит, — говорит Гейб тихим голосом.
Лицо отца бледнеет.
— Мэтт…?
В глазах Гейба мучения, когда он касается моего отца.
— Он пал, Даниэль.
И тут я понимаю, что папа не говорил мне. Его глаза остановились на Гейбе. Раньше я думала, что это злость была написана на его лице; теперь же я видела, что это было беспокойство.
У меня кружится голова, когда я пытаюсь угнаться за ними.
Почему Гейб рассказал папе про Мэтта? И с каких пор Гейб по-приятельски общается с моим отцом? Откуда они так хорошо друг друга знают?
Гейб встречался с папой только один раз несколько месяцев назад. Кажется, я пропустила что-то важное. Папа прислоняется к дверной раме. Гейб подходит к отцу и затягивает его внутрь, положив руку на его плечо, закрывая дверь за собой.