Его голос, мягкий и успокаивающий, звучит около моего уха. Я прижимаюсь к окну.
— Это не я. Почему ты не веришь мне?
Он осторожно поворачивает меня к себе лицом, и его глаза глубокие, полные сострадания.
— Что было другим? — повторяет он.
Я качаю головой, но он ловит меня за подбородок и поднимает его. Я смотрю в его глаза, и чувствую, как его любовь и спокойствие окружают меня. Я поднимаю руку и кладу на его грудь, как если бы хотела почувствовать биение его сердца. И, поскольку я хочу этого, я делаю — даже зная, что у него нет сердца.
Реальность обрушивается на меня.
— Это работает, когда я хочу чего-то всем сердцем.
Он проводит пальцами по моему лбу, убирая волосы в сторону.
— Так, когда ты желаешь этого… — Он наклоняется и целует меня в лоб, а его пальцы опускаются на мою грудь, — …оно срабатывает. Твое Влияние становится сильнее.
Я прислоняюсь щекой к его груди и слушаю сердце, которого у него не должно быть.
— Это любовь, — говорю я, наконец. — Мое Влияние — это любовь.
То, во что я даже не верила, пока не появились Люк и Гейб.
— Я думаю, что это больше, чем это… что ты больше, чем это.
Его мягкий голос заставляет его грудь вибрировать.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не уверен в этом, но… я не знаю. Это только предположение.
— Пожалуйста, не говори ничего. Я не уверена, что смогу справиться с чем-то еще.
Мой взгляд скользит к Люку, сидящему, опираясь щекой на здоровую руку. Я подхожу и сажусь на колени перед ним, взяв его руку в свою. Он поднимает глаза и пристально смотрит на меня. Я тяжело дышу, воздвигая стены вокруг своего сердца, и не говорю ни слова.
Взгляд Люка сосредоточен на мне. И я знаю, что он слышит меня, потому что это написано в его глазах, и он отводит взгляд от меня, как и руку.
— Люк…? Что произошло?
Он смотрит на повязку на его руке, поправляет бинт, но не отвечает. Рука Гейба опускается на мое плечо.
— Фрэнни, нам надо увезти тебя отсюда.
С тяжелым сердцем я встаю на ноги. Я пытаюсь собраться с мыслями, вспоминая видения. Мы не в безопасности здесь. Гейб ведет меня к двери, держа руку на моей спине.
— Но что если они узнают, что мы собираемся в Лос-Анжелес? — говорю я.
— Ты не поедешь в Лос-Анджелес.
Он хватает меня за руку и быстро тянет к его машине. Я поворачиваюсь, чтобы увидеть Люка, следующего по пятам, озираясь по сторонам.
— Тогда куда мы едем?
Я содрогаюсь, когда понимаю, что, когда я сказала МЫ, я имела в виду всех нас — Люка тоже. Что, если он не поедет? Он скользит на заднее сиденье, по-прежнему глядя по сторонам, когда я сражаюсь со слезами.
— Я не могу пока сказать тебе об этом. Никто не должен знать. Твоя семья и все остальные должны думать, что ты в Лос-Анжелесе.