— София…
— Идет, Ветриар? — перебила я с нажимом в голосе.
— Идет! — сверкнул он глазами, поднимаясь. — И твоя обида сейчас неуместна. Мы оба знаем, что я прав. Может, я высказался слишком прямолинейно, но сути это не меняет.
— Возможно. — Сил, да и желания спорить не было. — Пусть так. Только теперь я очень рада, что у меня все-таки есть твоя клятва.
— Думаешь, ее трудно обойти? — жестко усмехнулся он.
— А что, уже придумал как? Так чего тянешь? Ах да… прости, забыла! Тебе же нужно пушечное мясо… кажется, ты именно это имел в виду в самом начале нашего знакомства…
Мы уставились друг другу в глаза. Моя злость и обида против его убежденности и высокомерия. Хотелось кинуться на него с кулаками, избить, заставить мучиться…
— Лицемер! — не выдержала я и от всей души врезала ему в челюсть. Руку тут же засаднило, но я этого даже не заметила в порыве удовлетворения. Скайнер был сильным мужчиной, и теперь братец валялся на полу, сплевывая кровь.
— Совсем сдурела?! Да что ты себе вообще позволяешь?!
— А что тебе не нравится? Не привык отвечать за свои слова?
— Знаешь, у меня правило женщин не бить, но я могу и отойти от него…
— О! — Я издевательски рассмеялась. — Какое благородство! Теперь вспомнил, что я женщина? Или ты просто слабак и трус?
Я уже не понимала, что кричу, когда с размаху пнула его в живот. Ветриар охнул, но успел поймать мою ногу и дернуть на себя. Мы покатились по полу, осыпая друг друга тумаками. Перед глазами все плыло, какая-то мутная красная пелена не давала даже рассмотреть лица принца. В памяти снова всплыла сцена у его покоев, потом то, что он говорил перед расставанием во дворце, и его недавние слова. Все смешалось. В какой-то момент Ветриар вырвался и ударил так, что я отключилась.
В себя пришла спустя буквально пару минут, но уже на кровати. Рядом сидел Ветриар, утирая рукавом кровь из разбитой губы, носа и брови. Я с удовлетворением наблюдала за этим процессом, даже не слишком обращая внимания на собственную боль.
— Прости, — наконец пробормотал он. — Не знаю, что на меня нашло. Как будто сам не свой был. Такая злость в душе поднялась… на Скайнера. Что он наследник, что ему всегда все удавалось, что с ним считались… И ты права, я хочу доказать, что я лучше. Но то, что я наговорил тебе… я так не думаю. Правда. Знаю, сейчас тебе трудно в это поверить, и я тебя сильно обидел, но это так… Не молчи, скажи что-нибудь, — взмолился он, глядя на меня несчастными глазами, словно это не он совсем недавно смотрел на меня, как на пустое место.
Я уже не знала, чему или, точнее, какому Ветриару верить. Какое его лицо настоящее, и есть ли оно вообще…