— Фламма! — и снова, набрав воздуху: — Фламма на плацу!
Стол новобранцев мгновенно опустел. Многие из них еще не видели легендарного фаворита в деле и теперь не хотели упустить шанс. Ветераны, переговариваясь, тоже тихонько потянулись к выходу. Появление чемпиона Минеры, имевшего собственный дом с садом и тренировочной площадкой в городе, всегда становилось событием в казармах. Одни видели в нем воплощение удачи и богатства, к которым сами стремились; для других Фламма — гладиатор, завоевавший свободу собственным мечом, был символом надежды; третьи смотрели на него как на героя, усовершенствовавшего воинское искусство до степени, бросающей вызов самим богам.
На Токе Фламма всегда производил странное впечатление, заставлявшее задуматься о бродившей по школе легенде о пустынном демоне, заключенном в человеческом теле. Насколько медлительными, даже неуклюжими были движения Огня в обычной жизни, настолько точны и быстры становились они в бою: глаза Горца с трудом успевали фиксировать его выпады. Тяжелый и основательный, словно бронзовый божок, Фламма во время поединка казался сотканным из воздуха: куда бы противник ни направлял удары, они не достигали цели. Атаки же фаворита были неотразимы. Токе не знал бойца, который мог бы справиться с этим человеком.
В Танцующую школу фаворит ходил, скорее, по старой памяти и неписаному договору со Скавром. Фламма наблюдал за тренировками и брал в спарринг бойцов, которых считал перспективными. Любой ветеран отдал бы все до последнего заработанного потом и кровью циркония за возможность учиться у фаворита, но Фламма отказывал всем просителям, включая владельца школы, не раз предлагавшего ему место стратега — старшего доктора. Получил отказ и Аджакти, хотя, по мнению самого Токе, парень был единственным, достойным стать последователем Огня. Он был также единственным, кто с отказом не смирился.
В груди Горца шевельнулось смутное беспокойство. Он поднялся из-за стола и направился к дверям. Новобранцы в серых униформах галдели под навесом, бесцеремонно тыкая пальцами в низенького плотного и безволосого человека, неспешно следовавшего через плац в сопровождении Скавра. Многие из них, очевидно, не верили, что этот кажущийся полусонным и вялым чужак и есть великий Огонь. Токе, усмехаясь, обернулся к Аркону с язвительным комментарием на языке, но товарищ смотрел на что-то дальше по галерее и к возне новобранцев был равнодушен. Горец перевел взгляд в том направлении, и охота пройтись на счет наивных новичков у него пропала.
Кумал и Аджакти стояли в проходе друг против друга, окруженные клеймеными дружками церруканца. Токе не мог расслышать, что говорил Скавров любимец-димахер,