— Мое зеркало, — отчетливо произнесла богиня, перекрывая нарастающий шум ветра. — Загляни в него.
Анира едва различила поблескивающий серебряный ободок, почти занесенный песком. Приближающийся шторм толкнул ее в спину, схватил за волосы, запутал платье между ног. Поднятые бурей песчинки больно секли кожу. Она рухнула на колени возле зеркала, не в силах противиться натиску ветра, и принялась лихорадочно откапывать реликвию под прикрытием собственного тела.
— Осторожно, не коснись его! — хрипло ухнула сова, щуря глаза. Перья ее раздувало, так что она вдвое выросла в размерах, когти намертво вцепились в спинку трона, пробуравив дорожки в золотых украшениях.
Принцесса стала отгребать песок аккуратнее. В зеркале блеснул грозовой синевой край неба, но тут очередной порыв ветра опрокинул девушку наземь. С трудом повернув голову, Анира разглядела огромный вал, вставший до сизых туч и с сотрясающим бытие рокотом несущийся прямо на нее. Краем глаза она различила ребенка: мальчик вскочил на ноги, встав между страшной волной и своим замком. Он наклонился вперед, преодолевая давление взбесившегося воздуха, от которого его плоть начала рваться клочками, обнажая… Нет, не скелет — только свет, голубой свет.
— Быстрее! — крикнула богиня голосом бури. — Посмотри в зеркало!
Анира впилась пальцами в песок, ломая ногти. Усилие, с которым она подтянула себя к блещущему стеклу, казалось, вывернуло все суставы. Она вытянула шею, и ветер откинул волосы с лица, хлестнув по щеке когтями песчинок. Принцесса вскрикнула от жгучей боли и увидела свое отражение: белая маска с провалами глазниц, огромная волна, закрывающая горящее небо, и крылатый ящер с остатками совиных перьев, уносящий в когтях трон с богиней.
— Помни свое обещание! — прозвучал в ушах принцессы шепот Иш-таб за секунду до того, как девушку поглотило зеркало.
Аджакти стоял на лестничной площадке, упираясь пылающим лбом в запертую дверь. Ветер захлопнул ее прямо перед носом, и, как он ни дергал ручку, та не поддавалась. «Невероятно! Лилию ослепили по приказу Аниры! Принцесса виновата во всем. Я виноват во всем!» Он застонал и стукнулся головой о разбухшее от влаги дерево. Боль не принесла облегчения. «Но ведь это всего лишь сон. Глупый сон. Или сон ясности? Кто была та женщина, с которой говорила принцесса? Царица? Богиня? И почему я превратился в ребенка? Чтобы Анира не узнала меня?»
Все происшедшее внезапно показалось Каю таким нереальным, что он недоверчиво уставился на собственные ладони, к которым все еще лип мокрый песок. Он машинально отряхнул руки и взял факел, который поджидал его в бронзовом держателе — таком же, как и на первой площадке. «Я обдумаю это потом. Сейчас важно продолжить спуск. Может, внизу удастся разузнать побольше».