Воин провел по лицу кончиками пальцев там, где когда-то любимая коснулась его поцелуем жизни. Смутившись, Аджакти поспешил отвести взгляд.
— По церруканским законам переживший водную казнь признается невиновным в колдовстве. Я оказался первым, к кому применили эту часть законодательства. Мне повезло: за мной должны были топить еще одного несчастного, так что я провел под водой только десять минут. К несчастью, враги позаботились навесить на меня второе обвинение — в пособничестве Темным. Вместо повешения меня отправили на арену. Тут-то меня и приметил Скавр. Я стал гладиатором, а Шиобхан, отказавшаяся приносить жреческую клятву, — моей женой.
Кай задумался, производя в голове кое-какие расчеты. Вряд ли супруге Фламмы могло быть меньше сорока — сорока пяти, значит…
— С тех пор прошло много лет, сетха, — решился он озвучить свои сомнения. — О Мингарской школе все давно позабыли. Вы свободны. Вольны покинуть Церрукан.
Учитель горько покачал головой:
— Маги позаботились, чтобы о нас забыли люди. Свидетели подвигов мингарцев в Последних Войнах лежат в могиле; слова, записанные ими на пергаменте, скормили пламени. Мы стерты из истории. Мы никогда не существовали. Выживших адептов — единицы. Это изгнанники, подобные твоему наставнику, бежавшие на край мира и запертые там. Но волшебники — они знают и помнят! К каждому из нас приставлен персональный страж — беспощадный и неутомимый, никогда не спящий, который только и ждет, когда его подопечный покинет пределы своего убежища.
Аджакти подтянул колени к подбородку, чувствуя, как мурашки бегут вдоль позвоночника — и не только от холода.
— Я встретил своего, когда родился Руслан, мой первенец. Однажды я вошел в комнату на плач младенца. На спинке люльки сидел огромный черный ворон. Птица склонилась над лицом мальчика, разинула хищный клюв и прокаркала:
Выйдешь за стены — умрешь,
Семью свою обречешь.
Когда загорится песок,
Тогда истечет твой срок.
Завоют на улицах серые псы —
Станешь свободным ты.
— Я закричал и прогнал ворона, но ровно через год он вернулся. Я нашел его скачущим вокруг Руслана в саду и каркающим свою жуткую считалку. Казалось бы, чего проще прикончить нахала? Но проклятого тэнгу[30] ничто не брало — ни камни, ни сталь. С тех пор ворон прилетал каждый год, в один и тот же день, с одним и тем же посланием. Шио вышила на занавесках защитные руны, которые узнала когда-то в храме Дестис, но и они не помогли — птица находила дорогу в дом. Только в этом году она не вернулась. Зато в Церрукане появился ты.
Кай съежился под пронзительным взглядом Фламмы — казалось, наставник видит его насквозь. Он чувствовал траурную тень внутри, как червоточину, как позорную болезнь, внезапно проступившую язвами на лице. Он ждал, что воин бросит ему обвинения, каленым железом выжгущие гной его больной души, но их не последовало. Вместо этого фаворит ободряюще улыбнулся: