— Ладно, будешь пока ходить безымянным. — Встал, протягивая штопаную, но чистую простыню. — Вылазь давай. Чище уже не станешь.
Когда они вышли из кухонной двери, все было кончено. Победители паковали в мешки последнее, что можно было унести. Кто-то сообразительный прикатил бочку со смолой, туда макали самодельные факелы. Значит, будут жечь. Мальчишка — хоть и неумело, но коротко стриженный, одетый в великоватую одежду сына кухарки или прачки, возможно, уже мертвого, — выглядел еще меньше, чем прежде, и как-то беззащитней, что ли. Может, потому, что стал похож на обычного ребенка. Может, из-за ярко белеющей на шее повязки.
Шейна Харрис нашел греющимся на солнышке у колеса пустой повозки. В углу рта соломинка — зубов-то нет, — на шее трофейная золотая цепь. Рядом — Кент и две женщины. Маленькая, с мышиным личиком и в чепце, видно, Тея. Вторая, помоложе и понаглей, не могла быть никем другим, только Шейновой снохой. На Харрисова спутника компания воззрилась с недоумением — не узнали. Пройдоха Шейн догадался первым, поднял брови:
— Оно?
Ленлорд кивнул, но рядом не присел. Женщины переглянулись, зашептались.
— И куда ты с ним?
— А ты с этими куда? — Харрис перешел на тан, его местные не понимали. Гор-над-четец ухмыльнулся:
— Сноху в Горлице пристрою, если его светлость ленлорд позволит, — парень ткнулся лбом в согнутые колени и покрутил кистью, пародируя светскую галантность. — А у предателя нашего с супружницей в деревеньке поблизости родня есть. За славные деяния его там еще и героем сделают, бард песню сложит. А может, и сложит. Ты вот умный, командир, скажи, как правильно.
Харрис не ответил. Слушал остряка краем уха. «Действительно, куда я с ним? Ну покажу я мальчишку чарским ополченцам, ребятам из других ленов. Только вот надежда на то, что кто-то пацана признает, не слишком велика. Если парнишка действительно тан владеет, он не из местных, и скорей всего, не из простых. Хотя это только подозрение. Чутье.
Ведь я как думал? Снимем с пацана цепь, накормлю, отмою его, перевяжу рану. И все. Все! А теперь вот он, стоит рядом, на расстоянии „вроде с дядей, а вроде — сам по себе“, маленький, меньше моего собственного сына и, наверное, младше. Только детство паренька уже прошло. Прошло в тот миг, когда на него надели ошейник и цепь».
Неожиданно для себя Харрис сказал:
— Я его в Горлицу возьму. Если, конечно, родителей не найдем. Там есть бездетные семьи. Да и по хуторам работники нужны.
Шейн выронил травинку изо рта, присвистнул:
— Да кто ж найденыша возьмет, командир? То ли чарский он, то ли вообще чужак. Да еще и хлипкий, соплей перешибешь. И немой.