— Ага, — радостно кивнула я. — Михаил Петрович, вы нам поможете?
— С удовольствием. Только удовлетворите любопытство старика: почему эта кража вас так заинтересовала, что вы даже пришли ко мне в больницу? — Историк хитро посмотрел на нас через стекла пенсне.
Маруська, похоже, прониклась доверием к душке-профессору, поэтому, заговорщически оглядевшись по сторонам, доверительно прошептала:
— Мы затеяли частное расследование.
Михаил Петрович ничуть не удивился. Он сразу сделался очень серьезным, кивнул и негромко сказал:
— Молодцы. Только… это, наверное, опасно?
Чтобы не волновать профессора, Маруська смело соврала:
— Не-ет, вовсе неопасно! Ну, может, совсем чуть-чуть.
Я покраснела, потому что была абсолютно уверена в обратном: еще как опасно! Чалдон, Валет, милиция, сомнительный священник… Разве всего этого мало, чтобы ощутить реальную угрозу для жизни?
— Что вы хотели узнать? — настоящим профессорским тоном поинтересовался Михаил Петрович.
— Прежде всего скажите, что-нибудь еще пропало, кроме копья Лонгина? — быстро спросила я, заметив приближающуюся жену профессора. К счастью, она встретила какого-то доктора и о чем-то оживленно с ним заговорила.
— Да, конечно. Украдены порядка пяти-шести наименований экспонатов. Но по-настоящему ценно только копье. Впрочем, ценность — понятие относительное. Копье ценно не с материальной точки зрения, а скорее с духовной… Милиционеры, оказавшие мне честь своим визитом, заявили, будто копье похитил кто-то из работников музея, потому что никаких следов взлома не обнаружилось, да и шифр сейфа знали только свои.
— А что же охрана? Разве в хранилище нет охраны?
— Есть, разумеется, — кивнул Михаил Петрович. — Но, как сказал милицейский майор, они были нейтрализованы.
— Как так? — растопырила глаза Манька.
— Одного убили на месте, второй умер от ран по дороге в больницу, не приходя в сознание. Майор говорил, что ребята могли быть соучастниками кражи… Но я так не думаю. Дверь-то хранилища они могли открыть, но шифр сейфа им неизвестен.
— А кому известен? — Я так напряженно слушала профессора, что на лбу проступили капельки пота.
Немного подумав, Михаил Петрович ответил:
— Шифр знаю я и еще три сотрудника хранилища.
— Вот с этого места подробнее, пожалуйста, — строгим голосом потребовала Маруська. — Имена? Адреса? Телефоны?
Игра в сыщиков явно увлекла подружку. Я бросила укоризненный взгляд в ее сторону, но все же уставилась на профессора в ожидании ответа. Наверное, воспоминания о чрезвычайном происшествии дались историку нелегко: он все время тер рукой левую сторону груди и иногда страдальчески морщился.