И в этот момент Клодин почувствовала на своем плече чью-то тяжелую руку…
Она резко обернулась — позади стоял старший помощник; от его жадной, больше похожей на оскал улыбки ей внезапно стало холодно.
— Ты тоже. Пошли, — сказал он, потянув ее за плечо.
«Томми — ну где же он?!» — подумала она.
Если я сейчас закричу — он прибежит, он поможет!
Если я закричу — он прибежит!
Он прибежит.
И его убьют…
Я не буду кричать, сволочи, я не буду кричать!!!
Она действительно не издала ни звука — этот вопль раздался где-то внутри нее. Наружу ярость и ненависть к лживому старикашке, который убаюкивал ее своими обещаниями, и к окружавшим ее негодяям выплеснулась не криком — забыв об осторожности и о том, что может сделать себе только хуже, Клодин схватила со стола вилку и резко и яростно, что было силы, вонзила в сжимавшую ее плечо смуглую волосатую кисть.
Старпом вскрикнул совсем негромко — куда тише, чем полагалось при его комплекции. Отдернул руку; какую-то долю секунды таращился на торчавшую из нее вилку, словно не веря, что такое могло случиться, потом выдернул ее, отбросил в сторону — и сорвал с плеча автомат.
Клодин уже переступила ту грань, где могла бояться, и теперь не чувствовала ничего, кроме ненависти. Направленное в лицо дуло не пугало, и она жалела лишь, что нет под рукой еще чего-нибудь острого или тяжелого.
Истошный крик, внезапно раздавшийся сбоку, заставил террориста дернуться и взглянуть туда. Вздрогнула и Клодин, повернула голову — стоя во весь рост и гневно потрясая кулаками, это хриплым голосом кричал шейх. И кричал, несомненно, на старпома.
Затем он обернулся к человеку в маске и заорал уже на него, жестикулируя и подвизгивая. Тот попытался возразить — шейх взмахнул рукой, будто саблей, ткнул ею в сторону старпома и выкрикнул еще пару фраз.
Черные овалы, вырезанные в белом блестящем пластике, обернулись к Клодин. Ей показалось, что из глубины этих отверстий недобро блеснули глаза. Человек в маске что-то сказал, через пару секунд повторил то же самое громче, приказным тоном.
Ей мучительно хотелось обернуться, чтобы убедиться, что она правильно поняла сказанный на чужом языке приказ и что стоящий позади нее бандит действительно сейчас уйдет… уходит… ушел — но она заставила себя сидеть неподвижно.
Человек в маске обвел взглядом гостей, заговорил резче и злее, чем раньше:
— Вы можете не беспокоиться за фрейлен Тиркель, ее жизни ничто не угрожает, — слово «жизни» он произнес с нажимом. — Но происшедшее с ней, — кто-то из стоявших у стены террористов при этом непристойно гоготнул, — надеюсь, заставит всех вас лишний раз подумать — стоит ли торговаться и спорить из-за выкупа. Ведь завтра на ее месте может оказаться любая… или любой из вас. — Еще раз оглядел гостей и сказал что-то по-арабски.