Воображение добавило к облику, для пущей неприглядности, плохо выбритые щеки и намечающееся брюшко.
Так что приглашение отправилось в мусорную корзину, а сама Клодин — в ванную, прихватив с собой бутылку с шампанским и бокал. Дино пришел следом и уселся на край раковины, внимая монологу своей хозяйки на тему, интересовавшую ее куда больше, чем приглашения от каких-то неизвестных шейхов.
— Если бы я ему действительно была нужна, то он тоже, хоть иногда, нашел бы возможность приехать! А получается, что приезжаю все время я… Вот ты мне скажи, когда он здесь последний раз был — ты ему еще ботинки пометил, помнишь?! В мае! В мае, дорогой, в мае! Почему все время так получается? У него работа — так у меня тоже работа, и зарабатываю я, слава богу, не меньше! И если я уж прилетела — так можно хоть не торчать на работе до ночи, а придти пораньше? Он что, лишний раз хочет мне в нос ткнуть, что и без меня прекрасно обойдется?! Так пусть скажет в открытую, пусть скажет!
Никому, кроме кота, Клодин не могла этого сказать: перед подругами приходилось делать вид, что все просто отлично, лучше и быть не может, и что это страшно романтично — иметь возлюбленного в Англии и летать к нему на уикэнды.
— Я к нему еду и радуюсь так… Каждый раз, когда его в аэропорту вижу — сердце колотится… и ничего с собой сделать не могу… — она замотала головой и отхлебнула шампанского — от ударивших в нос пузырьков на глазах выступили слезы. — А получается, что вроде как мне это нужно — а ему не особенно!
Как наяву представила себе Томми — веселые голубые глаза, веснушчатое лицо и рыжеватые усики, которые он упорно отказывался сбрить, утверждая, что так выглядит солиднее. И коротко подстриженные светло-каштановые волосы, и нос, который забавно морщился, когда он улыбался…
Что — взять и расстаться? Вот так, просто взять и разойтись?
— Он, видите ли, на службе Ее Величества! Джеймса Бонда из себя разыгрывает, все время занят! А слово одно ему на эту тему скажешь — сразу «женимся или расходимся» начинается! Шуточки его! Ну пусть скажет честно, что не нужна — я навязываться не буду. Так нет, вместо этого он говорит, что любит меня… Любит он! — Клодин всхлипнула. — Ну почему так?!
Увы, даже если бы Дино знал ответ на этот вопрос, сказать он все равно ничего не мог.
На следующее утро, когда Клодин вернулась с пробежки, на столе у привратника ее ждала большая коробка, завернутая в серебряную бумагу.
— Посыльный принес в ваше отсутствие, — объяснил привратник.
Коробка была хоть и длинная, но не тяжелая, похожая на те, в которых обычно присылают цветы.