— Но Господь Бог ведь милосерден, и он, возможно, позаботится о том, чтобы у людей хватило здравого смысла не развязывать войну, — раздался из глубины гостиной голос какой-то дамы.
— Господь, конечно, милосерден, но есть сотни проблем, которые требуют немедленного и окончательного решения! — живо отреагировал барон, охотно ввязываясь в новую словесную перепалку.
— Не упоминайте всуе Господа, ибо мы не можем винить Его за недомыслие человеческое, — сказал тоном проповедника прелат католической церкви, который был завсегдатаем на праздничных мероприятиях, организуемых великой герцогиней, и которому вскоре предстояло обвенчать Карла и Надю.
— Единственное, что я знаю, — так это что мы отправим наших юношей на поля сражений и что нам затем пришлют оттуда списки погибших. Списки, в которых за бесстрастным перечислением имен будут скрываться разрушенные судьбы и несчастные семьи, — послышалось оттуда, где собрались женщины.
— Хм, малодушные дамочки! Идите, шушукайтесь в своих дамских салонах и предоставьте нам, мужчинам, разговаривать о благородном искусстве войны!
Барон Кёльд явно выделялся среди присутствующих своей заносчивостью, напыщенностью и высокопарными заявлениями. Этим он чем-то напоминал кайзера Вильгельма II.
— А я тоже считаю, что не следует сгущать краски, — вмешался в разговор юноша с тоненькими усиками, в смокинге безупречного кроя. — В конце концов, вся эта возня — лишь порождение разногласий, которые возникли между монаршими домами. Я позволю себе напомнить вам, что на похоронах Берти — ну, вы знаете, короля Эдуарда VII — присутствовало не больше и не меньше, как девять правящих монархов, а также их дяди, тети, двоюродные братья и сестры, племянники, племянницы и прочие родственники. Если все они уладят свои внутрисемейные проблемы, то война, я думаю, очень быстро закончится. Держу пари, что на следующее Рождество мы все будем уплетать индюшку у себя дома или же здесь, в Брунштрихе, — если, как и в предыдущие годы, наша дорогая хозяйка снова нас любезно пригласит в замок.
— В этом вы отчасти правы, юноша. Война продлится не дольше, чем требуется времени для того, чтобы выкурить вот эту гаванскую сигару, — кивнул барон, глубоко затягиваясь. — И подобная скоротечность, безо всякого сомнения, явится результатом военного превосходства Германии.
— Ради всех святых, я вас умоляю! Мы уже даже устали от бахвальства немецких вояк. Война и в самом деле будет короткой, однако причиной этому будет склонность кайзера недооценивать своих противников. Не успеет он и оглянуться, как увидит с пьедестала своей надменности, что немецкие войска терпят самое сокрушительное поражение за всю свою историю. Повторить 1870-й год им не удастся!