Когда квартет музыкантов, вырядившихся в приличествующие случаю костюмы и развлекающих присутствующих игрой на каких-то местных музыкальных инструментах, решил дать небольшую передышку танцующим и начал играть вальс Шопена, я уже сильно запыхалась и почувствовала, что у меня полыхают румянцем щеки.
— Хотите продолжить или же предпочитаете, чтобы мы присели? — спросил меня Ричард.
— Давайте отдохнем. Я очень устала.
Лорд Виндфилд взял для меня и для себя по чашке с пуншем, и мы присели с ним возле камина. Пока я восстанавливала дыхание, он сидел рядом со мной — сидел молча, с поникшей головой, крутя чашку в руках, но даже не поднося ее к губам.
— Вы сегодня вечером весьма молчаливы.
— Да? Вы так считаете? Возможно, вы и правы… — сказал он, все такой же понурый.
Я впилась в него взглядом, так, будто хотела, чтобы ему показалось, что в него ткнули чем-то острым.
— Чувствую, что буду мучиться до тех пор, пока не спрошу вас об этом, — наконец проговорил он, правда, скорее по своей инициативе, чем под влиянием моего взгляда. — Ларс возил вас в охотничий дом, да?
Я кивнула.
— Каждый год — одно и то же! Лошади с бубенцами, сани, прогулка по заснеженным окрестностям и обед на двоих — со свечами, шампанским и земляникой, неизвестно откуда раздобытой в декабре!
— Он и вам устраивал такую прогулку? — попыталась пошутить я.
— Вы очень остроумны.
— Но откуда вам известны все эти подробности?
— О-о, да просто потому, что это для Ларса уже стало своего рода традицией. Великий герцог явился и выбрал себе великую герцогиню, но только на эти праздники! Хм…
— Ричард Виндфилд, — я укоризненно покачала головой, — мне, конечно, не хочется показаться вам излишне самонадеянной, но вы, как мне кажется, меня ревнуете.
— Ну и что с того, если я и в самом деле вас ревную? — Он с вызовом посмотрел мне в глаза, как будто сердился не столько на Ларса, сколько на меня.
— Да ничего. Вы имеете на это полное право. Однако вы сердитесь безо всякой на то причины. В конце концов, я всего лишь приняла приглашение моего кузена пообедать вместе. Быть мне великой герцогиней или нет — это решать мне, а не Ларсу.
— Вы ничего не понимаете. Вы не знаете Ларса.
— Да, это верно, я его не знаю. Однако я не дурочка и прекрасно все понимаю. Поэтому я не придала данному событию большего значения, чем оно того заслуживало. Вы же сами сказали: это — традиция. А мне нравятся традиции — как нравятся шампанское и земляника в декабре. Вот и все.
Ричард ничего не сказал в ответ — он ограничился лишь тем, что снова посмотрел мне в глаза. При этом выражение гнева на его лице постепенно сменилось выражением загадочного лукавства.