Изнасилования я боялась больше смерти. Если бы это произошло, мне не осталось бы другого выхода, кроме как умереть. Для этого ли я бежала от отца?
Он был прав: мир полон опасностей, и Бог повернулся ко мне спиной, потому что я поступала дурно.
Теперь я корчилась на полу, оперевшись спиной о шкафчик, чтобы укрепить свою оборону, и беззвучно рыдала. Страх парализовал меня.
- Открой же мне дверь, а... давай, - настаивал голос. - Не бойся, никто тебя не обидит...
Я не отвечала. Они не услышат от меня ни звука. Пусть я умру здесь, но никому не открою. Потом я услышала голос Мины (вероятно, ее подбил на это приятель).
- Лейла, успокойся, все в порядке.... выходи, не бойся.
- Нет, Мина, - ответила я. - Ни за что!
- Выходи, поешь немного.
- Ни за что!
Я оставалась там две долгие ночи один бесконечный день, и за все это время они не могли принять душ, ни сходить в туалет. Они могли выломать дверь, но не сделали этого. Слава Богу! В первую ночь, проведя взаперти несколько часов, я сидела то на кафельном полу, то на сиденье унитаза. Иногда я открывала кран, чтобы умыться холодной водой, потому что мое лицо не просыхало от слез отчаяния и страха. В итоге, устав без конца прислушиваться к каждому шороху, шагу, смешку, я провалилась в сон прямо на полу у шкафчика. Время от времени я просыпалась и улавливала обрывки разговоров. "Вы были не очень-то любезны", - донесся до меня голос Мины. В ответ последовал резкий звук пощечины. Гостиную и ванную разделяла лишь тонкая стенка: я могла пересчитать все пощечины, сыпавшиеся на нее каждый раз, когда она пыталась договориться о моем освобождении.
Потом я услышала голос парня Мины, требовавший отдать ему ключи. Она протестовала:
- Но входная дверь и так закрыта!
- Какая разница?! Давай сюда ключи! Я тебе не доверяю!
Они боялись, что Мина поможет мне сбежать, а я устрою им немало проблем, поскольку видела у них оружие. На этот раз у меня буквально не было выхода. Я надеялась, что под покровом темноты мне удастся незаметно выскользнуть из ванной и открыть дверь, но это было практически нереально. Я оказалось замурованной, приговоренной к смерти. Крохотная сидячая ванна, тазик, полотенце, грязное белье в углу, унитаз... И я лежу перед дверью, как дворняга.
Я прислушивалась и ждала тишины, на которую так рассчитывала, но они кутили всю ночь напролет. Уже занимался рассвет, а компания все ещё гоготала, пила, курила и ещё много чем занималась - к счастью, я не могла это наблюдать.
Внезапно снова раздался стук в дверь, послышался все тот же мужской голос.