Я не видела связей между своим страхом изнасилования, одержимостью девственностью, видом проститутки и оскорбительным шлепком ниже талии. Если бы кто-нибудь указал мне на это, я бы рассмеялась ему в лицо. Я всегда умела смеяться над проблемами, но действительно серьезных вещей никогда не замечала. Я истеричка? Допустим, и что?
- Все в порядке… Я здесь на каникулах.
Широкая улыбка врачу, легкий смех с приятельницей – и я успешно прохожу все испытания. Но я была доведена до предела и боялась, не произойдет ли со мной что-нибудь по-настоящему страшное.
Я снова позвонила матери, сказать, что хочу вернуться домой, но совсем не имею денег. Она попросила назвать адрес, на который можно их переслать. В итоге я снова летела на самолете домой, раздавленная очередным провалом. Все мои попытки прорваться к свободе были такими жалкими. Казалось, я прикоснулась к аду вдали от семьи, но, возвращаясь домой, снова направляюсь прямиком в логово хищника.
Я не знаю, может, именно тогда отец и принял решение о моем замужестве. Такая мысль должна прийти ему на ум. Но он должен был знать наверняка, осталась ли я девственницей. Вскоре мне должно было исполниться девятнадцать, я на корню загубила все его планы насчет моей профессии бухгалтера – куда не глянь, сплошное разочарование. Поэтому отец не мог не задуматься о том, чтобы избавиться от меня раз и навсегда.
Обратный путь походил на возвращение под арест. Мама крепко обняла меня.
- Слава Аллаху, ты жива-здорова!
Отец ещё не вернулся с работы. Братья не проронили ни слова. Я поняла, что глава семьи как обычно сделал указания на мой счет: не задавать вопросов, не разговаривать. Отец пришел - я поздоровалась, но он не ответил. Меня снова не существовало. Когда он поступал так со мной, мне хотелось сжаться в комок в углу и умереть. Я готова была терпеть побои, лишь бы меня перестали игнорировать. Он не представлял, до какой степени это убивало меня. Любимой фразой отца, когда речь заходила обо мне, была: "Лучше бы я воспитывал сотню мальчишек, чем одну такую дочь."
Я не получила свой диплом об общем профессиональном образовании, но отец так этого не оставил. Он был решительно настроен на то, чтобы я сдала экзамены и стала вольным слушателем. "К черту, - подумала я. - И не собираюсь". А вслух произнесла:
- Да, конечно, сдам, когда осенью вернусь в колледж. Не волнуйся, я узнавала: регистрация открыта и в сентябре.
Я снова хитрила - невольно станешь врать напропалую, если захочется немножко свободы. Я была готова даже клясться на Коране, да простит меня Аллах. Лучше уж обманывать, чем терпеть одну порку за другой.