И все же Сурия отличалась от меня, поскольку нас по-разному воспитывали. Ей удавалось вполне благополучно выживать в этом мире "инквизиции". "Лейла, не позволяй этому затронуть тебя!" - любимое выражение Сурии. А я годами позволяла всему меня затронуть. Я хотела оставаться в одиночестве как можно дольше, особенно на работе. Лгать себе получалось так же просто, как дышать. Даже когда Муса остановился у нас на два месяца, я вела себя так, словно его не существовало или словно он был неким другом семьи.
- Выйди и поговори с мужем, - повторяла мне мать.
- Он мне еще не муж. И кстати, когда я должна вручить ему свою девственность?
- В день вашей свадьбы.
- Тогда извини, мы еще не женаты.
- Правильно. И ни в коем случае не позволяй ему ничего до свадьбы! Если он примется уговаривать или скажет, что ты его жена, не слушай его!
- Не буду, мама, не беспокойся.
Очередной парадокс: ступай к мужу, но если он захочет, чтобы ты стала его женой по-настоящему, откажи. Хоть в этом родители сошлись со мной, и то только потому что, воспользовавшись мной, Муса все еще мог отречься от меня. Пока данный аргумент позволял мне держать дистанцию, если он предлагал мне переспать с ним.
- Теперь мы муж и жена. Не имеет значения, сделаем мы это сейчас или позже.
Тогда я использовала садистские приемы.
- Ты меня любишь?
- Да.
- Так сильно, что готов целовать мне ноги?
- Да, я буду целовать твои и все, что пожелаешь.
- Тогда вперед, я разрешаю!
И он сделал это, болван. В тот самый момент в комнату вошла мама.
- Ты хоть представляешь, как сильно он тебя любит, раз целует твои ноги?!
Бедная мама. Я ни на секунду не поверила в эту его любовь.
Мои родители не думали, что Муса женится на мне только ради бумаг, - пусть это будет им оправданием. Он снова повторил: "Она сама решит, будем мы жить во Франции или в Марокко", - но на сей раз воздержался от упоминания Испании, где, по его словам, ему доводилось работать. Я так и не узнала, чем же Муса там занимался; во всяком случае, вида на жительство у него точно не было.
Я отправляла его спать в другое место, но он повторял свои попытки достаточно часто, зная, что я не побегу жаловаться, поскольку девушке не пристало говорить на "такие" темы с отцом. Отражать его наступления мне приходилось в одиночку.
- Я пока не твоя жена, так что не прикасайся ко мне! Что я буду делать в нашу брачную ночь, если твоя мать потребует показать ей кровь?
- Об этом не беспокойся - все решаю я, и никто другой.
К счастью, нас нечасто оставляли одних. Я по-прежнему работала, правда, только в дневное время - ночная работа закончилась, и теперь я чередовала утренние и послеобеденные смены. По утрам я уходила в половине пятого и возвращалась в половине второго. Во вторую смену я уходила в полдень и возвращалась не раньше девяти вечера. Но, когда он вновь принимался приставать ко мне, перспектива пресловутой первой брачной ночи ужасала меня. Как всегда, я просто старалась отогнать мысли о грозящем мне несчастье.