Триумфальным в этом смысле был безусловно 1971 год, одиннадцатый год цикла. Выпускные экзамены в школе, вступительные в Университет, первый семестр, первая сессия. Каждый день был победным, каждый шаг был просчитан. Разум и воля торжествовали. Я выполнил все возможные задачи обучающего цикла. Я не только сдал экзамены в самый престижный институт мира, но и доказал свою способность учиться в нем, сдав первую сессию на пять, пять и четыре, став любимым студентом великой Фелии Соломоновны. Мой приезд домой после первой сессии был одной из высших точек всей моей жизни. Это была вершина. А с вершины путь только вниз. Тогда я этого не знал.
Чрезвычайно важно отметить, что путь к вершине не был усеян цветочками. В школе я был не слишком популярен, отставал в физическом развитии, обладал хлипкой фигурой и смешной круглой физиономией с оттопыренными ушами. Я ездил на олимпиады, но безобразно учился русскому, английскому языкам, хромал по литературе и истории, ничем не проявил себя в изучении физики. Комплексы буквально душили меня, не давая поднять головы. Мои сверстники во многих отношениях стояли гораздо выше меня. Мой же успех был в очень точном распределении сил по дистанции жизни. Отсидевшись на старте, я мощно рванул именно в последние годы цикла.
Новому циклу предшествует кармический 1972 год. Это было ужасно. Успех 1971 года абсолютно лишил меня осторожности, старательности, дисциплины. Но гораздо важнее, что в 1972 году сломался смысл предыдущего двенадцатилетия. Я уже не был просто учеником, карьерным паровозом. Я хотел узнать жизнь в полном объеме: любовь, спорт, стройотряды, дружба, литература, кино, философия и т.д.
Сравнивая себя с теми, кто продолжал усердно посещать лекции и сдавать экзамены, я мучился угрызениями совести. На деле же судьба уберегала меня от слишком бурного старта в новом цикле, оставляла силы для финиша. Фактически все годы обучения в университете были не столько движением вперед, сколько поиском своего пути. Напомню, что окончил я вуз на четвертом году цикла, испытав к тому же на третьем году довольно сильную депрессию.
Оказавшись в 1976 году в Ташкенте, я наконец-то сформулировал ту задачу, которая сознательно и неосознанно терзала меня с первого года нового цикла. Не карьера волновала меня, не научный успех, я хотел жить в Москве и крутиться по интеллектуальным тусовкам. Решительным шагом в этом направлении было знакомство в 1978 году с той самой, четвертой Татьяной. Казалось бы, она мешала мне ехать в Москву, блокируя мою жениховскую валентность. Но я ведь не просто хотел в Москву, я хотел жить в Москве и быть при этом свободным, никому не обязанным человеком. Я не желал жить в Москве министерским зятьком. Обязательства по прописке, карьере, зарплате, машине и т.д. навеки сковали бы мое неокрепшее сознание.