— Может, чайку? — спросила его мама, но милиционер не услышал вопроса.
— Расскажите, что произошло у вашего подъезда в половине десятого?
Мама стояла на пороге комнаты, тяжело опираясь на дверную ручку, и кусала губы.
— Мы с Сергеем Рябцевым подходили к подъезду… — едва слышно произнесла Ольга, глядя на репродукцию картины Куинджи, на залитую мертвенно-бледным светом лесную тропинку.
— Ну? — устало поторопил милиционер. — А дальше что?
— И в Сергея дважды выстрелили… — с усилием произнесла Ольга и тотчас с ошеломительной ясностью поняла, что уже начала лгать и будет лгать дальше, с неосознанным упорством, без мук и угрызений совести.
— Вы видели человека, который стрелял в Рябцева?
— Нет, — холодным тоном ответила Ольга. — В подъезде было темно.
— Там лампочки уже сто лет нету! — торопливо и с явным облегчением заговорила мама. — Уж сколько мы звонили в ЖЭУ и жалобы писали, а все никакого результата, там уже и проводка вся сгнила…
Милиционер, перебивая ее, задал еще один вопрос Ольге:
— Может, вы разглядели его фигуру? Какой он был? Высокий, низкий, сухощавый? Или, скажем, полный?
И он пытливо посмотрел Ольге в глаза.
— Сухощавый, — ответила Ольга, без усилий выдержав взгляд милиционера. — Хотя я могу ошибаться.
— А куда потом побежал этот человек?
— Я не видела. Я опустилась перед Сергеем на колени и стала звать на помощь.
Милиционер помолчал, почесал лоб и напялил на голову свою мокрую фуражку. Затем поднялся с дивана и, бегло осмотрев комнату, вышел в прихожую.
— Извините за беспокойство, — сказал он, глядя на Ольгу. — Вам придется еще давать свидетельские показания в прокуратуре. И, думаю, не раз.
— Надо — значит, надо! — за Ольгу ответила мама.
Милиционер шагнул к двери, но остановился и повернулся.
— Вы живете втроем? — спросил он как бы мимоходом. — Посторонние к вам сегодня не заходили?
— Откуда ж у нас посторонние? — излишне убедительно произнесла мама и развела руками. — Мы иной раз даже сантехнику дверь не открываем. И когда перепись была, не рискнули молодому человеку с портфелем открыть. Сейчас, знаете ли, время неспокойное…
Милиционер, увидев Ксюшку, опустился на корточки и протянул ей руку.
— Тебя как зовут, малышка? В садик ходишь?
Девочка несмело шагнула к милиционеру, но руки ему не подала, завела обе за спину и нахмурилась.
— Ксюшенька, что ж ты с дядей не разговариваешь? — приторно произнесла мама. — Стесняется она вас! Зато в садике какая балаболка!
Милиционер выпрямился, козырнул и вышел из квартиры.
* * *
В квартире надолго повисла тишина. Даже Ксюшка притихла, улегшись на своей кровати в обнимку с зайцем. Мама замерла у окна, прикрываясь занавеской. Ольга не выдержала: