— Не строй из себя девицу, обманутую заезжим гусаром. Ты свое тоже получил. Не хотел бы связываться — не стал бы… Короче! Давай быстро и четко, как на вскрытии.
— Лехе-морпеху продал, — нехотя выдавил из себя Паша, выдержав для приличия небольшую паузу.
— Кто такой?
— Так… Пересекались пару раз. В морской пехоте служил, если не врет. Как-то насчет винтовки снайперской спрашивал. На медведя, сказал, сходить хочет.
— А ружье купить в магазине слабо?
— Не догадался спросить! — язвительно пояснил Галкин.
— Ты на виражах-то полегче! Там макароны еще остались… И что — Леша так сразу выложил пятнадцать штук зеленых?
— Поторговались, конечно… Не, но вы ж сами говорили, что остальное вас не интересует. Поэтому я и…
— То есть Леха — человек не бедный? — не дослушал Глеб.
— Ну, наверное… Джип-то у него точно не хилый — «лексус». Четыре ляма тянет. Болтают, будто он на братву работает. Киллер… Но это сугубо между нами!
— Что и требовалось доказать, как говорила товарищ Алла Петровна, преподававшая нам в пятом классе геометрию… — пробормотал Туманов себе под нос.
— Чего? — не понял Паша.
— Ничего… Телефон морпеха вспоминай!
Копейкин передал бинокль Ольге. Это был уже другой бинокль. С ночным видением. Тяжелый и неудобный.
— Красиво. Ну прям Бельмондо. Тот тоже любил всех в тарелку макать.
Ольга прильнула к окулярам, но красота закончилась. Господа уже просто беседовали. Увы, слышать бинокль не мог, а сюда на дорожку звуки с веранды дома не долетали.
Хорошо, что им вообще удалось пропасти Туманова. Поначалу они его потеряли, но Копейкин нагнал. Прижиматься нельзя — машин на трассе не так много, а здесь, в дачном поселке, и подавно.
— Послушать бы… Может, я по-партизански?
— Поздно… Он уходит. Звонит кому-то… Заводи.
— Черепашки идут по следу, — пробурчал Кирилл, поворачивая ключ зажигания.
Дождавшись, пока тумановский «киа» отъедет на безопасное расстояние, он плавно тронулся следом. Некоторое время они медленно тащились по раздолбанной грунтовке мимо дачных домиков, стараясь выдерживать приличествующую случаю дистанцию.
Перед бетонкой «киа» резко прибавил скорость.
Копейкин придавил педаль газа, и машина тут же заглохла. Он на автомате матюгнулся.
— Что такое?
— Карбюратор… — Кирилл со злостью саданул обеими руками по рулю, — залило.
— Как тогда?
— Тогда он не ломался! Я же говорил! И извинился, между прочим.
— Лучше бы он тогда сломался…[8]
— Вылезай, поможешь…
Ольга схватила рацию.
— Тридцать второй! Тридцать второй! Ветер с моря дул, ветер с моря дул! Нагонял беду!
Что означало «У нас проблемы».
— Понял, тридцать первый. Ты не верь, что стерпится, ты не верь, что слюбится, кроме сердца своего, никого не слушай.