На площадке что-то выговаривала мастерам Миу, хлопоча вокруг валяющегося Сирахамы. Если прислушаться, то можно было различить: «без закуски», «алкоголизм», «безответственно», «как маленькие» и «сухарики тоже».
Кэнсэй, прокашлявшись, грустно рассматривал свою ладонь. Ему через плечо озабоченно заглядывал Акисамэ.
+++
Солнце садилось, прячась за куполами дворцов, обещая скорую вечернюю прохладу. Жизнь в огромном городе оживала. И, кажется, даже птицы стали петь громче.
Павлин с длинным разноцветным хвостом лениво двинулся вглубь внутреннего двора, в котором был разбит огромный сад. В большой беседке, закрытой со всех сторон полосами тончайшей прозрачной ткани, которую постоянно обрызгивал водой с помощью специального веничка немой мальчик-слуга, уже где-то час было прохладно. Прохладно достаточно для того, чтобы разомлевшие от жары женщины наконец-то почувствовали прилив сил. Тому способствовал и небольшой фонтанчик точно в середине беседки.
Звук журчащей воды заглушил шуршание песка от шагов двух человек, но появление гостей в беседке неожиданностью для девушек не стало. Кряжистый бородатый мужчина, одетый в традиционную одежду сикха, вел за собой худенького подростка... почти мальчика... со светлой, но сильно обгоревшей, кожей, соломенными волосами и серыми глазами. Из одежды на подростке была только набедренная повязка. И, разумеется, он был босиком.
- Пусть горит в тебе Божественное, Кэйлаш-джи. - Мужчина соединил ладони перед грудью... тускло блеснул толстый браслет-кара.
(джи - уважаемый/уважаемая)
- Возрадуйся, Махавир! - Одна из женщин (подросток отметил, что выглядит она, кажется, чуть-чуть старше остальных) гибко поднялась с тахты в дальнем углу беседки...
Она была похожа на сильную стремительную птицу. Сходство с чайкой (а этих птиц мальчик уже год тихо ненавидел) усиливалось белым воздушным сари. Та, которую назвали Кэйлаш, возникла прямо перед ним, хотя секунду назад была за фонтаном! Но мальчик не отшатнулся - он долго и упорно учился не показывать страха. Как крылья, за спиной Кэйлаш опускались края взметнувшейся одежды.
- Хорошенький какой. Смелый какой. - Тихо рассмеялась женщина. - Усталый какой.
Мальчик постарался выпрямиться... Но, видимо, получилось не очень, так как женщина рассмеялась снова. Правда, на этот раз одобрительно.
- Махавир? А почему именно он?
- Потому что хорошенький, смеленький... - Буркнул Махавир и - с досадой. - Потому, что остальное - отбросы! - Он отвернулся, чтобы сплюнуть, но вовремя спохватился. С госпожи станется заставить вылизывать мраморный пол собственным языком (и не сказать, что она будет неправа - девушки-то по этому полу босичком бегают). - И он может говорить по-нашему.