Я содрогнулась при этой мысли. Все это действительно мешало мне разобраться в происходящем.
— Но я сбежала.
— Возможно, ты права, — сказал он задумчиво. — Хоть и маловероятно, но тебя было действительно трудно найти, после полуночи. Ты оставалась там до темноты. У тебя было достаточно времени, чтобы найти воина без сознания.
— Вот почему я не пришла сюда, ты б сразу отрезал мне голову, — сказала я, подозрительным голосом, что действовал на него. Его брови поползли вверх, но я настаивала. — Ты бы знал, что делать. Как остановить меня навсегда. Ты бы нашел меня, и сделал бы это. Но вот я здесь. Ты ведь меня не выдашь.
Его глаза сузились. — Хотя я рад выбыть из твоего списка подозреваемых, я не знаю, где ты была. Портал раскрывает свое назначение только для тебя.
Я нахмурилась. Я не поняла, они не знали, где я была?!
— Кроме того, — продолжил он. — Я хотел бы знать, почему ты считаешь меня предателем, даже на мгновение.
Я склонила голову набок, но не отвела глаза от него. — Ты — демон. Оборотень.
Жестко, но его глаза засверкали от удовольствия.
— Я?
Я сглотнула, уверенная, в своей правоте, но так же уверенная в том, что это прозвучало как обвинений, особенно учитывая тот факт, что мы работали вместе. Но это имело смысл. Его бессмертие. Его напряженная чувственность. Он смог растопить меня одним только взглядом. И то, как пьянящая сила, чувственный огонь, теперь горел внутри меня.
Он был инкубом. Как иначе все это объяснить.
Он встал, одеяло упало, раскрывая его совершенное обнаженное тело. Я напряглась и протянулась к ножу, заставляя себя сохранять спокойствие. Он не может быть тем, кто напал на меня, но я не могла полностью доверять ему. Не зная правды о нем.
Он двинулся на меня, и остановился лишь, когда его плоть коснулась моего ножа, не показалось ни единой капли крови, ничего на совершенной карамели кожи.
— И что ты намерена делать этим ножом?
— Разве это не то, что я должна делать? Убивать демонов? Или, по крайней мере, попробовать? Даже против бессмертных?
Он повернулся, не обращая внимания на нож, он прямо таки источал беспокойство, хоть и тщательно скрывал это.
— Тебе не изменить моей сущности, — сказал он, медленно подходя поближе. – И напряжения между нами, пусть даже в этом сыром, темном помещении.
Он понизил голос, и гудение моего тело усилилось, все мои чувства возвращались к жизни, как он и говорил.
Я заставила себя не прикасаться к нему, хоть я отчаянно хотела этого.
— Перестань, — потребовала я, хотя я знала, что часть его теперь перешла на меня.
Наши две природы: горячая и быстрая, были предназначены для поиска удовольствия друг в друге. Жажда освобождения.