Единственное имя, которое привлекло внимание Джеффри, было Мэтт. Оно значилось под буквами «Дс». Джеффри заинтересовало, не этот ли Мэтт оставил сообщение Тренту, когда он был у него в квартире в первый раз? Код города Мэтта был 314.
— Слушай, а где это 314? — спросил он у Келли.
Келли не знала. Тогда Джеффри обратился к Сейберту, просматривавшему очередной медицинский журнал. Зная, что поездка займет у них немало времени, он взял их с собой целую кучу.
— Миссури, — сразу ответил Сейберт. — Моя тетя живет в Сент-Луисе.
Когда они прибыли в Виньярд Хэвен, самый большой населенный пункт на острове Мартас Виньярд, то не откладывая направились в похоронное бюро Боскоуэни. Благодаря тому, что Сейберт не поленился заранее предупредить директора бюро по телефону об их визите, Честер Боскоуэни уже ждал их.
На вид Честеру было далеко за пятьдесят — полный, малоподвижный, с багрово-красными щеками, будто выкрашенными специальной краской. На нем был темный костюм и жилетка, из кармашка которой свисала цепочка для часов. Вел себя директор похоронного бюро как-то слишком подобострастно. Когда Джеффри, по совету Сейберта, протянул ему несколько сот долларов, тот схватил их с жадностью голодного пса.
— Все уже готово, — прошептал он с таким видом, как будто за окном шли похороны. — Я встречу вас прямо на месте.
Келли, Джеффри и Уоррен поехали в Эдгартаун. В отеле Келли и Джеффри записали как мистера и миссис Эверсон.
Единственной проблемой оставался могильщик Харвей Табор. В это время он работал на прокладке канализационной системы для какого-то прибрежного дома отдыха и не мог вернуться раньше четырех вечера. Но даже вернувшись в город, он не мог сразу прийти на кладбище. Он объяснил это тем, что жена приготовила торжественный обед по случаю дня рождения дочери, поэтому освободится он только после этого тихого семейного торжества.
Значит, вся процедура на кладбище начнется не раньше семи вечера. Джеффри сразу же обратил внимание Сейберта на то, что у них даже не спросили разрешения. Кажется, Боскоуэни хотя бы из вежливости должен был задать им этот вопрос. Однако Сейберт считал, что лучше, когда оно есть на руках, чем когда его нет.
— Торопиться нужно медленно, — усмехнулся он. — Не кричи «гоп», пока не перепрыгнешь.
Сторожа на кладбище звали Мартин Кэбот. Худой, слегка сутулый, с темным морщинистым лицом, он больше напоминал бывалого матроса, чем смотрителя последнего приюта многих тысяч душ. Целую минуту он внимательно смотрел на Сейберта, пока не произнес:
— Что-то больно ты молод для коронера