Копаев вполголоса выругался. Он понял, что снова оказался в западне. Ему некуда было деваться.
Он бежал по улице Блюхера в полном отчаянии. Левый рукав его белой сорочки был насквозь пропитан кровью. В правой руке он сжимал пистолет. Антон не любил вынимать оружие без необходимости, но сейчас был тот случай, когда жизнь зависела от того, успеет ли он выстрелить первым. Там, в «Хаятт Ридженси», его недооценили, поэтому стрелять не стали. Вероятно, Локомотив хотел взять Антона живым, чтобы выяснить, какие силы против него задействованы. Локомотиву нужна была информация, а неизвестный тип, мелькавший перед глазами и представлявшийся правоведом из мэрии Екатеринбурга, был очень похож на мента из спецподразделения. Теперь Антон уже не сомневался в том, что его будут убивать, не пытаясь взять живым. Локомотив решил просто устранять всех, кто участвовал в деле с другой стороны.
Все это наталкивало на мысль, что у него есть свои люди в системах. Кто? Лукин? Вполне возможно.
Слишком многое теперь было поставлено на карту, пусть и не Антоном. Впереди, на пересечении с Уральской, его ждали еще несколько людей Локомотива. Копаев догадывался об этом.
Сзади его настигали двое — те самые, которые пытались надеть на него наручники в гостинице. Он мог забежать в любой подъезд, начать барабанить в дверь, просить хозяев вызвать полицию. Но какой смысл это делать, если преследователи всего в ста метрах за спиной и контролируют каждый его шаг? Они забегут в тот же подъезд. Если Копаеву повезет, то хозяева вызовут полицию, которая приедет и зафиксирует факт его смерти. Стоит ли поступать так глупо? Ведь сюда все равно приедут, пусть не через четверть часа, так через тридцать минут, и обнаружат его труп не в подъезде, так на мостовой.
Услышав за спиной топот самого ретивого преследователя, Копаев резко развернулся и вскинул руку. Выстрел разорвал тугую тишину утра на улице Блюхера. Молодой бандит Локомотива вскрикнул от изумления, словно был удивлен наличием у беглеца оружия. Тело его, в которое угодила девятимиллиметровая пуля, откинулось назад. Ноги же, напротив, вырвались вперед и взлетели. Смерть пришла к нему мгновенно. Кусочек металла разворотил позвоночный столб.
Копаев в отчаянии огляделся и увидел высокий дом. Тот стоял метрах в двухстах от пересечения с Уральской. Дверь крайнего подъезда в нем была распахнута настежь, что неудивительно для августовской жары. Крыша его почти соприкасалась с другой. Такой же высокий дом стоял совсем рядом.
Антон бросился к открытой двери. Прохлада обычно заходит в дом снизу. Таковы правила физики, которые соблюдают жители, даже не имеющие представления об этой науке. Наименее терпеливые из них и в банях парятся, стараясь сесть на пол — там прохладнее. Самые могучие лезут на полок — там настоящее пекло.