— А говорят, вы снова вводите армию, — удивленно то ли спросил, то ли констатировал командир.
— Я не командую этой армией. Я отвечаю за безопасность посольства. Ты меня понял?
Командир колебался.
— Я не могу так запросто обращаться к Панджерскому Льву…
— Так обратись к тому, к кому можешь! — начал раздражаться Шаров.
— Но…
— Послушай, я сказал тебе, как меня зовут! Ты слышал мое имя?
— Приходилось… Но все равно…
— Шах Масуд знает, кто я такой. И если ты не сделаешь то, что я сказал, то с тебя сдерут кожу! Ты меня понял?
Этот язык был здесь привычным.
— Я понял тебя, Безбородый!
Командир подтянулся и, отойдя в сторону, стал вызывать кого-то по рации.
* * *
Ночь в Кабуле наступает рано, темнота падает очень быстро, небо из лилового мгновенно становится чёрным. И сейчас неправдоподобно огромные звёзды, чуть подрагивая от поднимающегося нагретого воздуха, с любопытством рассматривали, что происходит во дворе российского посольства.
А там шла лихорадочная подготовка к отъезду. Своих пассажиров ждали автобусы, но сотрудники не спешили занимать места — они были заняты более важным делом: загружали имуществом стоящие здесь же три «КамАЗа».
Завхоз Семеняка бегал вокруг и приговаривал:
— Товарищи, по сто килограмм на человека! Придерживайтесь нормы!
Но слушать про нормы никто не хотел: бросать нажитое нелегким трудом и дефицитное в России имущество люди не собирались. Два грузовика уже были забиты под завязку и накрыты брезентом, в третьем на гору чемоданов, ящиков и узлов грузили электронику — коробки с телевизорами, музыкальными центрами, магнитофонами и прочий нежный товар, который так легко раздавить и повредить.
— Вы что, не понимаете: все это никак не войдет в самолет?! Там же будут еще солдаты, может, и техника, — не унимался завхоз. — А с нами поедут дипломаты других государств! Вы хоть подумайте, как будете смотреться со своими мешками и узлами!
Завхоз уже сорвал голос и теперь просто сипел. Но на него не обращали внимания. Двое афганских рабочих принесли тщательно упакованное трюмо Индиговой, и теперь, под бдительным руководством самой Веры, устраивали его поверх всего остального груза.
— Куда вы эту одороблу тянете?! Хотите мне телевизер разбить?! — возмущенно заверещала Титова.
Она всегда была похожа на тихую обезьянку, однако сейчас эта обезьянка взбесилась. Но тут же получила достойный отпор.
— Ты что, одна здесь такая цаца?! — закричала Индигова. — Значит, тебе телевизор тащить нужно, а мне антикварную мебель выбросить?! Ты вообще в списках на второй самолет, а это груз для первого! И я в списках на первый!