— Милый друг, ты уже выпил, похоже…
— Нет, даже все вино из погребов Капулетти не смоет того позора, когда нас погонят взашей…
— А я, например, не люблю, когда меня гонят взашей. Моя нежная шея с детства не переносит тычков. Равно как и задница не приветствует, когда ей придают направление носком твердого сапога… Так, Бенволио?!
— Истинно так, друг Меркуцио!
— Нет, вы не понимаете, друзья мои! — горячился Ромео. — Кто сказал, что мы пойдем на бал гвельфов под своими истинными именами? Разве венецианский обычай одевать для потехи причудливые и яркие маски имеет место только в Венеции? Разве в других городах это так уж не принято? А под масками мы можем назвать себя кем угодно — хоть полномочными послами мусульманского паши из Стамбула!
— Да, при этом держать в руке кусок окорока и с удовольствием от него откусывать… — ухмыльнулся Бенволио.
Меркуцио тоже фыркнул, но вдруг замолчал и задумался, почесывая переносицу.
— А что, может получиться… — вывел, наконец, он.
— Получится, конечно, получится! — горячился Ромео. — Маски — за ними дело не станет, я знаю, у кого их достать в этом городе!
— Что и говорить, шутка славная…
— Побьют, — уверенно пообещал Бенволио. — Или — прирежут как гусаков! Капулетти сейчас небось злы, как свора гончих, упустивших оленя!
— Прирежут? Авось не прирежут… — Меркуцио задумчиво скреб подбородок. — Да… Но зато разговоров будет…
— На поминальной службе.
— К дьяволу поминальную службу! Оставьте похоронные разговоры, друзья мои! — настаивал Ромео, блестя глазами. — Сами подумайте! Если после площади Блаженных Мучеников над нами, Монтекки посмеиваются не меньше, чем над Капулетти, то после бала над ними будут так хохотать, что зубы во рту зашатаются!.. Разве не стоит того?!
— Глупый, не нужный риск, — заявил Бенволио.
— Риск — да! Но не глупый. Меркуцио, ты идешь?!
— Я? Да, пожалуй…
— Бенволио?
— Я?.. — тот вздохнул. — Ну, куда ж я от вас…
* * *
Вот так, сеньоры и сеньориты, родился дерзкий замысел трех юнцов-гибеллинов выпить вина и станцевать на балу у гвельфов.
Конечно, розыгрыш. На первый взгляд… Но сам Ромео потом признался мне, что всей истинной подоплеки своего замысла он закадычным друзьям не открыл. На самом деле, в глубине души ему рисовалось больше героического, чем смешного. Вот они приходят на бал, обманув стражу Капулетти, вот многие начинают обращать внимание — а что это за стройный, высокий юноша, чья одежда свидетельствует о знатности и богатстве, а манеры — о врожденном изяществе и благородстве души?
Маска, маска, ты кто, отзовись?
И прекрасная Розалина, конечно же, заинтригованна. Красавица начинает чувствовать томление и слабость в членах, и про себя понимает, что уже готова любить этого человека…