Рок! Приди Ромео на площадь чуть раньше или чуть позже, и не было бы ничего, и вся история потекла бы по другому руслу. Но — случилось так, как случилось, потому что другого нам, видимо, не дано Божьей волей…
Тибальт, заметив своего главного обидчика, издал такой вопль, что крики моряков, впервые увидевших землю после безнадежных морских скитаний, показались бы по сравнению с ним легким шепотком кумушек.
Выхватив шпагу, он кинулся к юноше. От ярости даже говорить не мог, только рычал и мычал и размахивал шпагой, как мельница крыльями.
— Тибальт? — заметил его юноша. — Что с тобой? Что-то случилось? Ты болен?
Тибальт действительно производил впечатление больного. Из тех, которых корежат бесы и которых держат на цепях в веселых подвалах, размеренно поливая холодной водой. Но к брату жены, своему тайному родственнику, Ромео не мог не испытывать снисходительности.
— За шпагу, Ромео! — обрел, наконец, дар речи Тибальт. — Возьмись за шпагу, проклятие ада! И я отправлю тебя именно туда, презренный изменник!
— Изменник? Ад? — мягко удивился Ромео.
— Да, изменник! Враг рода человеческого!
— Богом клянусь, ты начинаешь величать меня слишком уж пышными титулами… Враг рода человеческого у нас один, и я не настолько тщеславен, чтобы претендовать на его престол… А, так я вижу, ты уже все знаешь… — догадался Ромео. — Но ведь я могу все объяснить, друг. Я хоть сейчас готов тебе все объяснить. Пойдем, брат, выпьем холодного вина и поговорим спокойно в прохладе какого-нибудь кабачка. Я расскажу тебе все, и ты поймешь нас…
Поясню, Ромео понял дело так, что Тибальт узнал о тайном браке сестры. И разъярен от избытка любви к ней. Вполне понятное, законное негодование брата.
Тибальт же понял его по-другому. Понял, что Ромео сознается в сговоре с Николо, да еще имеет нахальство издеваться над ним, предлагая лицемерную дружбу. От этого он еще быстрее замахал шпагой, которую, по моим наблюдениям, почитал чем-то вроде палки с лоскутом кожи, что называют еще мухобойкой.
Может, случайно, но он все-таки задел Ромео кончиком клинка, вспоров рукав. Юноша вздрогнул, но сдержался. Отступил на шаг и нарочито сложил руки на груди, хотя из разреза уже явно капала кровь.
— Остынь, Тибальт! — холодно бросил он. — Угомонись! Я все равно не буду с тобой драться!
— Не будешь?! Ого-го! Еще как будешь! — ярился Тибальт. — Гореть мне в аду, если я не приколю тебя к этим камням! Если не вырежу твой змеиный орган и не скормлю псам!
Поясню, Тибальт имел ввиду язык, склонивший к измене дядюшку Николо. Но Ромео подумал про другой орган, который сделал Джульетту женщиной. Он насупился и окончательно окаменел со сложенными руками.