Взгляд при этом мимо меня на Виталия. Глаза ее тут же расширились, брови взлетели высоко на лоб. А Ливанцев не нашел ничего лучшего, как повернуться к ней и воскликнуть:
— Здравствуйте, Зинаида Васильевна!
Пока она молча открывала и закрывала рот, хлопая глазами, я успела втолкнуть гостя в квартиру.
— Логика у вас, — прошипела. — От других требуете соблюдения вашего инкогнито, а сами…
— Да она все равно уже меня заметила. В таких случаях предпочтительней не скрываться, только больше внимания привлечешь. Гадостей мигом насочиняют. А теперь она станет рассказывать совсем другое. Мол, такой вежливый молодой человек, едва меня увидит, сразу здоровается.
— А это для вас, значит, важно? — ехидно глянула на него я.
Он не смутился:
— Естественно. Поддержание положительного имиджа.
— Тогда еще букетик ей купите, совсем растает.
— А вот это как раз излишне, — ответил он. — Заподозрит, будто мне надо ее умаслить.
— С чего это вам ее умасливать?
— Ну, мог что-нибудь нехорошее задумать. В отношении вас, например.
— Стратег, — сказала я, а сама подумала: «А ведь и сама вчера решила, что он меня своим букетом умасливает! Нет, он отнюдь не такой дурак, за какого его пытается выдать Саблина!»
— Стратег не стратег, а опыта накопил достаточно. Ну, Анастасия, куда мне проходить? На кухню?
«Черт! Растяпа! Совсем забыла включить диктофон, спрятанный на книжной полке!»
Я начала валять дурочку:
— Ну, если хотите, можете по старой памяти сперва в душ… А если угодно выпить кофе, пойдемте на кухню. Поможете мне варить. Заодно расскажете, как продвигается дело с поимкой грабителей. Если это, конечно, не тайна за семью печатями.
— Настя, вынужден вас немного огорчить, — в тон мне откликнулся Виталий. — Душ на сей раз я успел принять дома. А вот от кофе не откажусь.
И без дальнейших слов он прошел прямиком на кухню. Я подключила электрический чайник, достала из шкафчика молотый кофе и френч-пресс.
— Накладывайте, Виталий, по своему вкусу, а я сейчас вернусь.
Влетела в комнату, нажала на кнопку, и обратно.
Ливанцев сидел и послушно засыпал мерной ложечкой кофе в стеклянную колбу.
— Люблю покрепче, — объяснил он, — но с сахаром и со сливками.
— Вы это прямо во френч-пресс положить хотите? — перепугалась я.
Он засмеялся:
— Нет, потом, в чашку.
— Сливки, сахар, а как же фигура? — поинтересовалась я.
— Имеет же человек право на маленькие радости. Да и фигура не от этого портится. Есть надо поменьше.
— И вы этому правилу следуете?
— По-разному.
— А в интервью признаетесь?
Он пожал плечами.
— А почему нет. Ведь это не криминал.