Крепко сцепив пальцы рук, она слышала, как Пол о чем-то говорил с Нейлом Парришем. В следующий момент ее представили — сначала самому мистеру Парришу, пожилому господину с седеющей шевелюрой, а затем Мануэлю Кортесу.
Когда музыкант заговорил своим приятным с хрипотцой голосом с американским акцентом, к которому примешивались испанские звуки, у Джули под ложечкой возникло странное ощущение.
— Как поживаете, мисс Кеннеди? — сказал Мануэль Кортес, растягивая слова, и она почувствовала, как на какое-то мгновение ее ладонь сжали холодные твердые пальцы.
— Мне всегда хотелось знать, — вымолвила Джули, лихорадочно ища подходящую тему для разговора. — Скажите, вы мексиканец или кубинец?
Пол взглянул на нее с нескрываемым ужасом, но Мануэль Кортес, казалось, не имел ничего против подобного вопроса.
— Мексиканец, — пояснил он спокойно, — но живу я в Калифорнии.
— Понятно, — кивнула Джули, чувствуя себя довольно глупо. В конце концов, какое ей было дело до того, где он жил. Но она всегда восхищалась его исполнением, и пластинки Мануэля Кортеса были в Англии не менее популярны, чем в Соединенных Штатах. Он мог играть практически на всех инструментах и часто пел под гитару печальные или меланхоличные песни из индейского репертуара, которые очень доброжелательно воспринимались аудиторией. Джули почти ничего не знала о нем, кроме упомянутых скупых сведений, а также того очевидного факта, что его выступления стоили слишком дорого, чтобы позволить британскому телевидению чаще приглашать его к себе. Она видела его в качестве гостя различных американских программ, которые демонстрировались в Англии, а также приобрела несколько пластинок с записями его песен; их можно было слушать или под них танцевать. Как представлялось Джули, ему должно быть около тридцати пяти лет; теперь она заметила на его лице несколько морщин, не видимых на телевизионном экране. Но они не вредили его внешности, а скорее делали ее еще привлекательнее. Пол спросил Нейла Парриша, не останется ли он и не выпьет ли с ним чего-нибудь, но тот энергично замотал головой. Тут к ним подошли более крупные чины «Феникс телевижн», которые только что заметили Парриша и его гостя. Несмотря на горячие протесты Парриша, уверявшего, что у него нет времени и что Мануэлю Кортесу тоже пора уходить, их втянули в разговор, который было трудно безо всякого внезапно оборвать. Пол и Джули, почувствовавшие себя лишними, отправились в буфет.
— Разве это не возмутительно? — заметил Пол. — Просто невозможно поговорить с человеком наедине. Обязательно налетит целая ватага!