У Джули не было никакой возможности отказаться от посещения «Сипрус-Лейк». Поехать уговаривал ее и Фелипе, и, если она не хотела возбуждать в нем подозрений, относительно своих подлинных чувств к Мануэлю, ей ничего не оставалось, как принять приглашение. Кроме того, Саманта горела желанием побывать в знаменитой усадьбе и настоятельно просила Джули составить ей компанию. За Тони, говорила она, один вечер могла бы присмотреть миссис Спаркс, а это был бы их первый настоящий выход в свет со времени их приезда в Соединенные Штаты.
Итак, Джули в конце концов согласилась и провела день с Самантой в Сан-Франциско, отыскивая для нее подходящий для торжественного случая наряд. Джули заявила, что не может себе позволить приобретать новый гардероб только для одной вечеринки, но когда продавец магазина, где Саманте подгоняли вечерний туалет из золотой парчовой ткани, вынес платье из оранжевого шифона, с глубоким вырезом спереди, длинными рукавами и плиссированной юбкой, Джули не устояла и изъявила готовность его примерить. В нем Джули выглядела будто окруженная яркими языками пламени, и Саманта, как завороженная, не спускала с нее глаз.
— О Джули! — воскликнула она. — Ты обязательно должна его взять, даже если это будет последняя покупка в твоей жизни.
В итоге Саманта приобрела золотое парчовое, а Джули — оранжевое шифоновое платье. Ей очень хотелось, чтобы Мануэлю понравился новый наряд, и в то же время она ненавидела себя за подобные мысли.
Ехать до «Сипрус-Лейк» нужно было более часа, и женщины в дорогу надели брюки и свитера, а в новые платья нарядились, прибыв на место. Захватил их в своей машине Фелипе, и они, расположившись на заднем сиденье, могли спокойно любоваться чудесным пейзажем.
От девственного, сурового великолепия окружающего ландшафта буквально захватывало дыхание, и Джули, примостившись на краешке сиденья и подавшись вперед, с огромным интересом прислушивалась к объяснениям Фелипе.
Усадьба «Сипрус-Лейк» занимала несколько акров частных владений на закрытом для широкой публики участке полуострова Монтерей. В этот вечер дом Мануэля и ближайшие окрестности были ярко освещены. Поверхность озера блестела и казалась застывшей ртутью. Из гостиной, протянувшейся во всю длину дома, убрали лишнюю мебель и расставили столики для гостей. Столики разместили на веранде и на мощеном дворике, за которым начинался спуск к озеру.
Оставив автомобиль позади других машин, Фелипе провел своих спутниц через боковой вход по широким пологим ступенькам лестницы до обширной верхней площадки; здесь он открыл дверь в просторную спальню с примыкающей к ней ванной комнатой.