Это прозвучало как-то несовременно, да и голос был не совсем моим. Но Кевин, кажется, ничего не заметил.
— Она и не подозревает ни о чем, — ответил он и опять перевел взгляд на огонь.
— Почему же ты ей не скажешь?
Мной внезапно овладела жажда самопожертвования: все сделать ради его счастья, через саму себя перешагнуть — разве не это есть любовь? Мне ведь никогда не хотелось заполучить его любыми средствами. Подавшись к нему через столик, я тихо спросила:
— Хочешь, я поговорю с ней?
Ему отчего-то стало смешно.
— Нет, Алисия! Ничего не получится.
— Почему? Я понимаю, что она не здесь, но когда мы вернемся… Разве мы не друзья, Кевин?
— Ты считаешь меня своим другом?
Он проговорил это без удивления, скорее, как-то задумчиво. Вот я удивилась:
— А ты нет?
— Мне хотелось бы стать твоим другом.
«Только другом!» — простонала я про себя. Вслух я продолжила:
— Я поговорю с ней, Кевин. Я расскажу ей какой ты… И она увидит тебя.
Он заинтересованно спросил:
— А какой я?
— Ты…
У меня захватило дух. Рассказать ему же о нем! Пропеть гимн, только не рождественский, а любовный, — вот достойная кульминация этого вечера. Но… Сердце мое так и заколотилось. Если я сделаю это, Кевин сразу поймет, как я люблю его. И что тогда? Смутит это его? Вызовет раздражением? Или — что?
Я пробормотала:
— Как-нибудь в другой раз… И потом, это ведь я не тебе собиралась рассказать.
Едва уловимая улыбка опять заиграла на его губах. Он нехотя согласился:
— Конечно. Тогда, хочешь, я тебе расскажу…
«Обо мне?!» — едва не вырвалось у меня, но Кевин уже закончил:
— …о том, какая она?
Я произнесла упавшим голосом:
— Ну конечно. Расскажи.
Но в этот момент за соседним столом раздался взрыв смеха, и я испугалась, что Кевин сейчас очнется, выйдет из того состояния, в которое погрузило его пламя свечи и наш разговор. И тогда я не узнаю, какая она.
А мне действительно хотелось выяснить это, хотя и было больно. Но неизвестность была еще мучительнее. Когда он расскажет мне все о ней, я хотя бы буду представлять, к чему можно придраться, чтобы разочаровать в ней Кевина. Побуждения не слишком благородные, особенно если учесть мою недавнюю тягу к самопожертвованию, но кто на моем месте поступил бы иначе? Тем более та девушка и не догадывается ни о чем. Ей больно не будет…
Но Кевина не смутил этот неуместный смех. Когда все более или менее успокоились, он неожиданно заговорил… стихами. Я так и замерла, ловя каждое слово.
Когда от снега слепнут мои окна,
Я начинаю лучше видеть свет,
Что от тебя исходит. Зимний вечер
Становится вдруг солнечным и теплым,