— Сейчас, — проворчал Юрка, соскакивая и проверяя спину и холку коня. — Олька с тобой?
Димка, соскакивая наземь, мотнул головой:
— В фапе. Роды принимали–с.
На широком офицерском ремне у него висели длинный нож и ещё пара каких‑то чехлов.
— Где–где? — не понял я и переспросил, пожимая протянутую руку. Юрка уже осматривал аппарат с днища и пинал посадочную лыжу. — В каком факе?!
— В фапе. ФАП. Фельдшерский и Акушерский Пункт, — пояснил Димка, махнув в сторону помещения с красным крестом, откуда как раз выбралась толстенькая Оля, досадливо отгоняя, как назойливую муху, счастливо плачущего парня лет 14–15 на голову выше её. Нас она увидела сразу и решительно направилась к Юрке, мне только кивнув. — Злые–с они–с, — пояснил Димка. — Пока летели — весь мозг мне выели. С, — добавил он, подумав.
— Юрий, с этим безобразием пора кончать, — сообщила Оля. Она была в камуфляже, в кроссовках, на боку — здоровенная брезентовая сумка с почти опереточным красным крестом.
— А тут всё нормально, никакого безобразия, — выпрямился Юрка. — Даже амортизаторы растягивать не надо будет. Чистая посадочка.
— Тупишь?! В наглую тупишь?! — взвилась Олька. — Ей едва–едва тринадцать исполнилось, что, обязательно бежать–рожать?! — Юрка посмотрел на неё взглядом «я выше этого»:
— Я тут совершенно ни при чём, Назар. Я на ней не отжимался. Я даже свечку не держал.
— Ты больше всех за увеличение народонаселения ратуешь! Мальчишки, вы что, книжек про средневековье обчитались?! — она и на нас бросила гневный взгляд. Я просто промолчал, с любопытством наблюдая, как разворачиваются события. Димка развёл руками. — Рано это! Рано! До пятнадцати вообще рожать не стоит! Нечего! Глупо! Девочка чуть не умерла, между прочим!
— Лучше готовь персонал, — посоветовал Юрка спокойно. — Ты что, одна все на свете роды примешь, что ли?! — это он уже тоже крикнул, внезапно сорвавшись и сильно покраснев. Начался совершенно безбожный скандал; мы с Димкой под его руководством тем временем легко вытянули конями планер на прямую — в сторону речки носом — и закрепили под крыльями два пороховых разгонника, подключили их к батарее, а потом отправились за стол. Стриженая Маришка как раз поставила на него большущие миски с зелёным борщом, в котором лежали здоровенные кусищи мяса и ненарезанный горячий — только что из печи — круглый хлеб, к которому снизу пристали остатки капустного листа, а ещё — салат из какой‑то уже окончательно неопознаваемой зелени. Казалось, спор Начальников (как ни крути, Юрка и Олька тут были из начальников) её совершенно не колышет. Может, так оно и было.