и чёрной лентой с белой надписью:
Русский Орден Освоения
Всё это я увидел сразу, с ходу, одним взглядом — и не осознал, потому что вздрогнул, когда он сказал снова:
— Помоги.
И только тут до меня дошло наконец, что Юрка меня не узнаёт. Да нет — просто не знает и, естественно, не узнаёт. Почему‑то это показалось мне оскорбительным, хотя ничего более идиотского, чем оскорбляться в такой ситуации, и придумать было нельзя. Я даже открыл рот, чтобы сказать по этому поводу пару ласковых, но именно в этот момент понял, что ему очень больно. И что это всё по–настоящему.
Я молча подскочил, ещё не зная, что делать. К счастью, Юрка это сообразил и без меня, потому что сказал, убирая руку:
— Режь жилет, куртку… всё режь, давай.
Нож я всё ещё держал в руке. Но прикасаться к плечу было страшновато. Я стиснул зубы и с треском прорезал плотную ткань жилета, куртку, потом — пятнистую майку. Спустил обрезки с окровавленного плеча и не удержал выдоха:
— Охххх…
Кровь на коже уже подсыхала. Но вокруг торчащего толстого — в палец — чёрного прута тело было синим и вздувшимся бугром. Видеть это оказалось неприятно. Мягко сказано, что неприятно. Отвратительно это было.
— Что… это? — спросил я, не сводя глаз с плеча.
— Болт, — ответил Юрка, как‑то по–собачьи дыша где‑то над моей склонённой головой.
— Что? — переспросил я. Он терпеливо ответил:
— Арбалетный болт… Посмотри с той стороны.
Это было не ахти как вразумительно, но я понял и посмотрел на спину. Там, изнутри, что‑то тупо и противно выпирало под кожей. Теперь меня замутило — при виде крови и раны ещё ничего, а при виде этой шишки стало, если честно, физически тошноватенько.
— Почти насквозь, — сказал я чужим голосом, выпрямляясь.
Юрка нехорошо, как‑то нелюдски, оскалился и левой рукой полез в сумку. Достал аптечку — весёленько–оранжевый прямоугольный ящичек, помеченный полустёршимся красным крестом в почти уже неразличимом белом круге. Посмотрел на меня нерешительно:
— Слушай… я тебя не знаю… Ты не убежишь? А то если мы начнём, и ты ноги сделаешь со страху, мне может настать реально хана.
— Надо в больницу, — сказал я. Он дёрнул здоровым плечом:
— Нельзя… Да там ничего такого, ни кость, ни артерии не задеты… Не убежишь?
— Не убегу, — сказал я.
Он молча кивнул, достал из аптечки цилиндрик шприца. Зубами снял колпачок, плюнул его на пол и буднично воткнул иглу в плечо. Я передёрнулся, сморщившись, а Юрка, сделав укол и отшвырнув пустой шприц, прикрыл глаза и сказал:
— Погоди, сейчас задурею… Надо болт протолкнуть, понял?