— Не было, — быстро ответил Витя, и я понял, что Редиска — это он. От Редина, ну конечно…
— Было… — в сторону сообщил Зубков–младший. Я не видел его лица, но по голосу было слышно, что он улыбается.
— Предатель, — презрительно и грустно сказал Редин. — Топчите меня и мешайте с грязью… ииииихххх!!! — он улёгся лицом в песок, а Оля продолжала:
— Все трое — в снегу нашего Второго Всенебесного Отечества. Ломятся ко мне по площади так, как будто… — она задумалась, подыскивая сравнение. Все заинтересованно ждали. Потом махнула рукой и пояснила: — Как будто так и надо. Падают передо мной на колени, хватают меня за руки, лобызают их и мои красивые новые сапожки…
— Кхгм… — громко произнёс Паша. Оля быстро посмотрела на него и согласилась:
— Да, Старый Зуб не падал. Он, как всегда, остался стоять во весь свой внушительный рост, могучий и непоколебимый, потому что коленки не гнулись от ужаса… — Паша махнул рукой. — Выясняется, что они притащили сюда роженицу…
— Роженицу?! — не выдержал я. Мир передо мной стремительно разворачивался в многомерное яркое полотно, игравшее всеми красками… и я уже не знал, что с этим делать.
— Роженицу, — кивнула Оля. — Обычное дело, но такая паника поднялась… Короче, когда я до завода добралась, там и без меня родили. Но самое интересное, что там с ней ещё один человек сидел…
— Ну я сидел, — лениво отозвался Коновалов. — Сидел. Пока ты там телепалась в своей красивой шубке по сугробам, я всё и сделал, как надо…
- …и доложил мне, что вес ребёнка — примерно как «калашников», — победно заключила Оля. — Потом подумал и обстоятельно добавил: «Незаряженный.»
— Погоди, ты врач, что ли? — уточнил я недоверчиво, переждав общий хохот. — Тебе сколько лет‑то?!
— У меня родители врачи, оба, — ответила толстушка. — Мама гинеколог как раз, отец — хирург. Ну я и поднабралась опыта, чуть ли не с рождения… И путём упорного самообразования.
— Я с вами две минуты, и мне всё время кажется, что меня разыгрывают, — признался я неожиданно для самого себя. Никто не стал смеяться или возмущаться, только Роман заметил:
— Это ещё ничего. Юрку мы бить собирались, он со слезами нас уговаривал — пойти с ним и посмотреть, что там и как.
— А у кого‑нибудь, — я оглядел всех, — есть соображения, что это такое на самом деле?
— Ты про переход? — спросил Роман. — Никаких. Какой‑то природный фокус, выверт…
— Но ведь завод же на этом месте сто лет стоял! — потряс я рукой.
— Ну и что? — пожал плечами Роман. — Стоял. Может, только недавно эта дырка образовалась… Беспризорники её случайно нашли. Ян нашёл.