Элси перенесла все свои переживания в молитву своему Небесному Отцу и просила Его помочь ей. Она еще стояла, склонившись, изливая свои молитвы со слезами и всхлипываниями, когда кто-то постучал в дверь. Она встала, открыла дверь и увидела свою тетю Аделаиду.
— Элси, — сказала она, — я пишу письмо мисс Розе, не хотела бы ты написать ей что-нибудь? Ты можешь написать маленькое письмецо, если хочешь, и я пошлю его вместе с моим. Но в чем дело, дитя? — неожиданно воскликнула она, ласково беря девочку за руку.
Обливаясь слезами, Элси поведала ей всю историю, не упустив и папино предупреждение, и свой страх, что она из-за Артура не сможет избежать неминуемого наказания.
Аделаиде стало жалко маленькую девочку, и она прижала к себе маленькое, вздрагивающее тельце и, поцеловав ее, сказала:
— Успокойся, Элси, я буду брать книгу или вязание и каждый день приходить в класс на время, когда вы будете писать. Но почему же ты не рассказала все это своему папе?
— Потому что я не люблю ябедничать, тетя Аделаида, и это бы очень рассердило твою маму, да и вообще, я ничего не могу говорить папе.
— Ах, я понимаю! Да и неудивительно, он так странно строг к своему бедному ребенку. Я хочу поговорить с ним на эту тему, — пробормотала Аделаида, больше говоря про себя, чем обращаясь к Элси. Еще раз поцеловав девочку, она поднялась и торопливо вышла из комнаты с намерением найти своего брата, но он уехал, а когда вернулся, то привез с собой нескольких джентльменов. Так у нее не оказалось возможности до тех пор, пока желание вмешиваться совсем пропало.
«И будет, прежде нежели они воззовут, — Я отвечу; они еще будут говорить, и Я уже услышу» (Ис. 65:24). Обещание, данное Элси, было выполнено, и в ее переживаниях была ниспослана помощь.
Когда тетя Аделаида вышла, Элси осторожно заперла дверь, чтобы оградить себя от внезапного налета Анны, подошла к своему бюро и отперла дверцу. Она вытащила кошелек, который вязала для папы вместо того, который отдала мисс Аллизон. Элси начала его еще до его возвращения, и с тех пор занималась им каждую свободную минутку, когда была уверена, что никто ее не побеспокоит. Теперь он был уже почти закончен. Так много безмолвных слез было пролито во время работы, много вздохов о несбывающейся надежде были вплетены в эти яркие петельки голубого и золотого шелка.
Теперь же она была утешена вниманием своей тети и ласковым обещанием помочь ей. И, несмотря на то что на щеках еще видны были следы слез, маленькое личико выглядело радостным и веселым опять. Она yceлась на маленький швейный стульчик и начала свою работу.