— Эй, мама, очнись! Ты выглядишь как-то странно.
Тонкий голосок Мэтта вывел Элизабет из транса. Нервничая, она поднесла руку к шее, поправляя цепочку.
— Я… Пожалуй, передвижение по деревьям оказалось более опасным занятием, чем я предполагала, — проговорила она. — Как Малышка?
— Ей гораздо лучше, — отозвалась Мэган. прижимая котенка к груди. — Она мурлычет.
Элизабет тоже хотелось замурлыкать. Она не помнила себя такой с тех пор, как… Как давно это было! Это необыкновенное состояние, похожее на опьянение, эта беспричинная радость. Но ведь с тех пор, как она в последний раз касалась мужчины, прошло немало времени.
Она избегала смотреть на соседа, но ей ничего не оставалось, как вновь обратиться к Теду Рэндольфу. Хотя сумерки уже сгустились, его глаза казались удивительно яркими — завораживающая синева под темным сводом бровей — темным, несмотря на то что волосы его поседели.
Элизабет с трудом сглотнула.
— Спасибо, что помогли мне спуститься с дерева, мистер Рэндольф.
Он улыбнулся. Элизабет успела подумать о том, какие у него красивые зубы: ровные, крупные и белые.
— Пожалуйста. И прошу вас, зовите меня просто Тед.
И вновь Элизабет увидела собственное отражение в его глазах. Выбившиеся из пучка волосы обрамляли ее лицо светлыми локонами, блузка безнадежно испачкана, грязный след на подбородке. Вид испуганный и глуповатый. Да уж, она действительно выставила себя перед ним круглой дурой. Без сомнения, он с удовольствием поделится впечатлениями с друзьями. Пикантный эпизод о слегка помешанной вдовушке, живущей по соседству. Можно представить, как он преподнесет высказывания Мэтта относительно ее пристрастия к кружевному «барахлу»! Пауза в нужном месте, улыбочка, ощущение недосказанности — и слушатель с легкостью дорисует остальное, решив, что поведать о продолжении истории Теду Рэндольфу не позволяет кодекс чести джентльмена.
— Пойдемте, дети, — строго сказала Элизабет. — Уже поздно, пора в дом. Мэтт, пожалуйста, занеси стремянку в гараж.
— Почему я? — завел обычную канитель мальчик. — Я нес стремянку из гаража, заставь Мэган отнести ее назад.
— Я занята Малышкой, — тут же нашлась девочка.
— Моя очередь заниматься Малышкой! С чего ты взяла, что она только твоя?
— Это я попросила у мамы разрешения взять ее к нам.
— Да, но она такая же твоя, как и моя.
— Моя больше!
— Фигушки! Она наша общая! Правда, мама?
Обычно у Элизабет хватало терпения, чтобы уладить подобные разногласия, но сейчас у нее не было ни сил, ни настроения на уговоры.