Этот день, как и несколько предыдущих, протекал тихо и спокойно. Жизнь в расположении шла своим чередом: менялись часовые, куда-то, ревя двигателями, перемешивая остатки утреннего снега, ездила техника, строем под командованием офицеров ходили солдаты, кто-то что-то носил, в общем, царила обычная суета.
Разведчиков никто не трогал, командование полка прекрасно знало об их неофициальном статусе, поэтому без толку группу не дёргали, чем диверсанты и пользовались беззастенчиво, не задаваясь, впрочем, поддерживая нормальные отношения с офицерами части и с разведротой, как прикомандированные после выполнения задания.
Опустилась ранняя мгла поздней осени, но до вечера было ещё далеко. В расположении соблюдалась полная светомаскировка, поэтому дневная суета замерла, лишь одиночки и небольшие группы людей иногда перемещались по каким-то делам.
Выспавшиеся парни, чтобы не сидеть без дела, при свете двенадцативольтной лампочки запитанной от «камазовского» аккумулятора, занялись чисткой оружия — «валов», а Мамба почти любовно обхаживал «винторез».
— К старшине так и не сходили, — подал голос Куба, чтобы прервать молчание, до сих пор нарушаемое лишь характерным клацаньем оружия. — Бек, Негатив, это за вами, сами говорили, старшина ваш земляк.
— Наш-то наш, но к нему с пустыми руками тоже не пойдёшь, надо чем-то смазать, чтобы хорошо пошло, — ответил Бек.
— И что ты предлагаешь?
— Я не предлагаю, я выношу вопрос на обсуждение.
— Молодец, ловко соскочил, — хмыкнул Куба.
— Что я, зря с Негативом гужуюсь?
— А чё Негатив? Чуть что, так Негатив! Нет, Бек, ты в натуре молодец, стрелки перевёл, — удивился Седых. — У меня ничего такого нету, чего нет у старшины.
— Какое у него зрение? — поинтересовался Мамбеталиев.
— Спросил! — воскликнул Куба. — Кто ж его знает? В очках ходит постоянно. А к чему это ты?
— Помните, дней десять назад мы городишко взяли, брошенный фйдерами?
— И? — включился в разговор, молчавший до сих пор Янычар.
— Ну и нашёл я там очки в золотой оправе.
— В какой оправе? — переспросил Кубаев, сделав акцент на вопросе.
— А чему ты удивляешься, не видел никогда? — ничуть не смутившись, ответил вопросом на вопрос Мамба.
— Да не в этом дело. Ты же знаешь, всё ценное идёт в общий «котёл» группы. Деньги там, побрякушки, камушки.
— Знаю. Вот как раз такой случай и представился.
— Почему до сих пор молчал? — в повисшей тишине спросил Туркалёв.
— А чё вы уставились? Крысу во мне увидели?
— Заметь, этого никто не говорил, — ровным голосом произнёс Негатив.
— Ты меня на слове не лови, — так же спокойно ответил Мамбеталиев. — Мы сейчас пустые полностью, да? Да. Старшине предложить нечего. Я не собирался эти монокли зажимать, просто они у меня в РД лежали, подзабыл как-то о них. А теперь вот припомнил старшину и про монокли тоже вспомнил. Ещё вопросы есть?