Тут или жить, или умереть. Третьего не дано.
И всё же он вернулся в квартиру, быстро зашёл на кухню и, сменив магазин у «вала», открыл беглый огонь из окна по солдатам, попрятавшимся кто где от неожиданного взрыва в доме.
Одним повезло укрыться, другие падали сбитые мощными пулями, взметавшими фонтанчики грязного снега.
В ответ загрохотали автоматы.
Пули врезались в бетон, высекая искры и крошку с пылью.
Отпрянув, Туркалёв поспешил покинуть кухню. И вовремя. Через окно влетела граната из подствольника, взорвалась, сыпанула осколками, подняла тучу пыли и мусора.
Уже из зала Алесей бросил последнюю гранату и выпустил оставшиеся патроны к «валу». Сдёрнул с груди Калашников, вновь вернулся на кухню и дал несколько коротких очередей, убираясь в коридор подальше от окна, где свистели пули, страшно щёлкая о бетон.
Со второго этажа подъезда донёсся крик:
— Сдавайся, сучара!!!
— Идите нахер! — крикнул майор, выскочил на площадку и дал вниз короткую гулко загрохотавшую очередь.
В тот момент, как он забежал в квартиру, с улицы кто-то опять выстрелил из подствольника.
Заряд ударился в потолок, грохнул перед Янычаром, ослепил, швырнул в черноту и тишину…
Когда чернота немного рассеялась, он увидел мячик, обычный резиновый мячик наполовину красный, наполовину синий. Оба цвета разделены жёлтой полоской. От мячика странно пахло, резиной, наверное. Маленький Лёша держал его, ощущая невообразимое счастье от полученного подарка, а на него с улыбкой глядела самая лучшая на свете мама…
В квартиру по одному осторожно зашли несколько солдат, держа автоматы у плеч, готовые открыть огонь. Первый, увидев лежащее в коридоре тело, резко опустил оружие вниз, но понял, что опасности нет, снова быстро поднял его, мелкими шажками продвигаясь дальше. За ними по подъезду, стуча берцами, пробегали другие солдаты, осуществляя зачистку.
Вскоре квартиру покинули все, кроме двух солдат. Один воровато выглянул на площадку, повернулся к приятелю и сказал:
— Давай пыхнем, Бобрик, пока нет никого.
— Давай, — легко согласился тот.
Они прошли на кухню. Бобрик осторожно выглянул в проём окна, потом опустился на корточки, откинулся спиной, защищённой бронежилетом, на стену. Каску пришлось снять, чтобы не мешала. Достал заготовленную заранее папиросу, чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся. Блаженно прикрыл глаза, задерживая в лёгких дым, протянул папиросу приятелю. Тот пристроился рядом в такой же позе и тоже с удовольствием затянулся, задерживая дыхание.
— Слышь, Кушак, посмотри, может чё ценное у опузера есть, — произнёс Бобриков, выпуская дым.