— Ты просто поддаешься на всю эту моду. Здоровый образ жизни и все такое. Ты всегда поддавался чужому влиянию.
— Твоему влиянию, ты имеешь в виду? — нахмурился я. — Но Оксана, милая моя, ведь это все-таки именно я не пью. И никто другой. Это ведь я создаю эту моду на здоровый образ жизни. Знаешь, жизнь гораздо проще, чем ты думаешь. Иногда нужно просто бросить пить. Не нужно придумывать никаких других причин. Не стоит искать тайных заговоров, не надо винить правительство, несправедливость мира, судьбу. Просто бросить пить. Если сможешь это — сможешь и все остальное. А я многое планирую для своего будущего.
— Вместе с Ириной, как я понимаю. Где ты вообще ее взял? Она приносит тебе несчастья.
— Она приносит мне дочку. Ты хоть понимаешь, как важно для меня то, что происходит? Как мне нет никакого дела до всего остального? Я думал, мы друзья, Оксан. Я не думал, что ты держишь меня в качестве любовной игрушки. Зачем ты так, а?
— Ты же всегда меня любил? Что стало с этим? Ты меня любишь, и никто никогда не займет моего места! Это же твои слова! — Оксанино лицо вдруг перекосила гримаса ужаса, она вцепилась пальцами за край стола и обожгла меня взглядом своих усталых глаз. Я замотал головой.
— Господи, Оксанка, прости меня. Прости. Но ведь нас же на самом-то деле ничего не связывает уже давным-давно. Между нами все было кончено еще сто лет назад, когда ты уехала в Германию.
— Если бы ты только знал, сколько раз я жалела об этом. Я всегда тебя лю…
— Тс-с-с! — я приложил палец к ее губам. — Не стоит. Не надо признаний. Ты потом только пожалеешь, тем более что это неправда. Ты любишь своего мужа, сына. Своих подруг. Свою власть надо мной. Ты любишь только память о моей любви, ты любишь нашу юность. Но все давно прошло, Оксан.
— А как же твое одиночество как награда? Ты же носился с ним, как с писаной торбой? Ты же не выживешь в тюрьме!
— В тюрьму я, слава богу, не попал. А семья — не тюрьма.
— Ты что, решил жениться? Даже в страшном сне не могу представить тебя женатым. — Она посмотрела на меня так, словно бы я тяжело болен и она в отчаянии от этого известия. Я неизлечим. Я заказал Оксане вина и попросил ее отменить бронь на номер-люкс.
Долгие годы эти короткие встречи в номерах отелей и были моей жизнью. Больше нет.
— Мне иногда кажется, что все мы — именно все без исключения: ты, я, Иринка, весь наш прокуренный «Стакан», этот город — все какие-то дефектные, испорченные чем-то, поломанные и с пустыми головами. Коррозия какая-то. Мы все должны быть другими. Когда-то мы были другими. Я был другим. И ты была тоже.