Собаки не ошибаются (Георгиев) - страница 39

— Горячей?! — Генка медленно снял маску. Он промок до нитки, но это не имело теперь никакого значения. — Зачем же горячей?!

— Чтобы ты не замёрз, а ты в свитере! — Мишка бросился выдёргивать пробку, брызги летели во все стороны. — Что я натворил! Ведь это всё от горячей воды, да, Гена?!

— Осторожней, Мишка… Если бы Жак-Ив Кусто так брызгался из-за неудач, на Земле давно уже появился бы лишний океан! — невесело пошутил Генка.

— Это всё я! И мы теперь никогда не узнаем, что там, под мостом!

— Узнаем! — решительно перебил брата Генка. — Склеим гидрокостюм заново! Только как следует теперь…

Юрка даже не видел летящего мяча, просто вдруг что-то несильно ударило его в коленку. Он споткнулся; падая, успел заметить, как напружинившийся в паучьей вратарской позе Шпуня неуверенно шагнул вправо, на мгновение замер…

И тут же зазвенел, уносясь высоко-высоко в прозрачное, чистое небо, срывающийся от напряжения предыдущих секунд ликующий, счастливый Славкин крик:

— Го-ол! Го-ол! Гол с подачи Вячеслава Умрихина забил Юрий Воронов!

— Гол, что ли? — с каким-то глуповатым выражением на лице спросил защитник Валерка.

Именно он «закрывал» Юрку, чтобы Славик не мог пропихнуть тому мяч.

Юрка не успел ответить.

— Штанга! Не было гола! Штанга! — вратарь Шпуня вдруг разом вышел из столбняка. — Штанга была, Дохлый!

— Го-ол! — ликовал Славик. Он даже несколько раз высоко подпрыгнул, резко ударяя кулаком по воздуху: хорошо, что облака не летают слишком низко, — подвернись какое, Славик запросто бы его нокаутировал.

А на «Дохлого» он никогда не обижался. Между прочим, «Дохлый» звучит намного мужественнее, чем «Умрихин».

— Штанга, тебе говорят! — Шпуня бросился к Славику. — Я даже метаться не стал, сразу увидел — мимо!

«Метаться» означало высшую степень вратарского мастерства, в далёком прошлом её достиг только великий Лев Яшин. В наше время по-настоящему «метаться» не мог никто, кроме фантастического голкипера какой-то африканской сборной, чьё имя во дворе произносили то так, то этак, да ещё Шпуня.

— Гол! — Славик нежно похлопал Шпуню по плечу. — Тут уж мечись не мечись — гол…

Валерка уныло поплёлся за мячом, но Шпуня всё не унимался. Круглые желтоватые его глаза постепенно становились совсем бешеными, как у противного кота Мефодия из второй квартиры. Мефодий этот целыми днями торчал у окошка и, как рассказывал Витька Малышев, от злости жевал занавески. Витьке все верили, хотя занавесок в том окне никто никогда не видел.

— Штанга! — Шпуня резким движением сбросил с плеча руку Славика; рот его перекосился и губы немного дрожали. — В морду захотел, да?