— Судьба такая, Толечка, — вздохнула старушка — Надо справляться. Сколько власти он себе забрал, смотри-ка. А все с Леночки началось. Ты помнишь Леночку?
— Ммм, — выдавил Смирнов. Прямо сейчас он помнил только одну Леночку — Елену Малову, но вряд ли речь шла о ней.
— Надо вспомнить, — нравоучительно сказала гостья. — Надо! Ты и так слишком надолго все забыл. В секретере — в стенке секретер, знаешь? — возьмешь самодельный конверт из зеленого картона, там все. И держись, внучок. Удачи тебе.
— Спасибо… — недоумевающее пробормотал Смирнов. Теперь ему хотелось получше рассмотреть так хорошо проинформированную старушку, может, имя-фамилию вежливо узнать. Но пожилая женщина отошла к окну и с интересом рассматривала что-то во дворе.
— Голуби, — вдруг сказала она, — осень.
— Толь! — кто-то внезапно ударил следователя по плечу. Смирнов вздрогнул, повернулся. — Ты спишь, что ли? Не заболел?
Недоуменно нахмурившись, Смирнов быстро посмотрел обратно, на окно. Никого.
— Слушай, ээ, Костин, а здесь была бабулька такая? — спросил как можно небрежнее, заодно зевнув и прикрыв ладонью рот.
Но опер на небрежность не купился, хотя и второй раз про «заболел» спрашивать не стал.
— Не было бабулек. Слушай, а как ты вообще здесь оказался?
— Ну, — Смирнов скорбно покачал головой, — убитая — моя бабушка.
— Бабушка?
Интонация у опера была очень неправильной, поэтому Смирнов встал и вышел в комнату с кровью.
В белом меловом контуре лежала смутно знакомая женщина лет сорока, темные короткие волосы, пунцовая помада, пятна крови на лице и кофте.
Перерезанного горла было почти не видно. Следователь напряг мозговые извилины и внезапно выловил из них хоть какое-то настоящее воспоминание.
— Это Люба, дальняя родственница из Саратова. Или Саранска, путаю их. Она живет… жила здесь примерно с полгода, после того, как бабушка…
Ага. Умерла, а сегодня пригласила в гости на чашку чая. Но этого никому знать не надо.
— Сегодня я заехал взять некоторые вещи и обнаружил ее убитой…
— А квартира кому досталась? — виновато поинтересовался опер, изо всех сил притворяясь, что не думает ничего плохого.
— Моим родителям, — возмущенно осадил его Смирнов. — Бабушка оформила дарственную еще при жизни. Так что — никаких инсинуаций!
— Что за вещи? — продолжал выспрашивать бестактный Костин.
— Фотографии, — уверенно ответил следователь. — Так я возьму?
Опер махнул рукой, но все же поперся за Смирновым и понаблюдал, как тот открыл секретер в одной из секций массивного книжного шкафа и достал склеенный из картона зеленый конверт. Он был сделан в форме плоской коробки, а закрывался просто на клапан. Смирнов открыл конверт и не глядя вытащил старую черно-белую фотографию. Костин грустно вздохнул.