— А на завтрак сюда приходить?
— В столовую, — подтвердила Татьяна Степановна. — На обед и ужин тоже. Обед обычно в два, а на ужин часам к восьми спускайтесь, раньше я никак не поспеваю. Комнату Василии вам показал? Нормально обустроились?
— Да, вполне. Скажите, Татьяна Степановна… а сколько всего комнат в доме?
— А вам на что? — подняла брови повариха.
— Просто любопытно, — пожал плечами ученый.
Татьяна Степановна мгновение буровила его маленькими заплывшими глазками, а потом, резко склонившись к самому его лицу, рявкнула:
— Любопытство кошку сгубило, от так от!
И ушла, громко топая. Да еще хлопнула на прощанье дверью. Профессор в недоумении покачал головой. Странная реакция на простой вопрос. Он вздохнул… и принялся за еду.
После ужина, вернувшись к себе в комнату и разобравшись с вещами, Горислав Игоревич выкурил по обыкновению трубочку. Курил он на балконе — большом, глубоком — удобно устроившись в покойном плетеном кресле. Курил, анализировал случившиеся за день события и наблюдал за тремя крошечными полупрозрачными ящерками, что суетились в свете тусклой лампы, закрепленной на балконной стене.
Кондиционер на ночь он включать не стал, поэтому оставил открытыми окно и балконную дверь, лишь задернул их портьерой, чтобы комары не налетели. А чтобы свежее спалось, решил перед сном еще разок сполоснуться под душем.
Но когда он включил в ванной свет, то обнаружил на полу и даже в раковине целые полчища здоровенных черных муравьев. Они принялись с угрожающим видом кружить вокруг него, по-скорпионьи приподнимая брюшки; предводительствовали ими несколько муравьев-солдат — крупнее остальных, с тяжелыми прямоугольными головами. Костромиров быстро установил, что ползут черные захватчики из сливного отверстия душевой кабины. Лишь с немалым трудом ему удалось смыть большую часть непрошеных визитеров обратно.
Когда он засыпал, в голове его навязчивым рефреном звучал куплет шлягера советских времен:
Там живут несчастные люди-дикари,
На лицо ужасные, добрые внутри…
* * *
На следующее утро профессор Костромиров проснулся в девять пятнадцать от командного рева майора Ковалева:
— Эй, там, на камбузе!
Голос управляющего доносился откуда-то с первого этажа.
— Степани-ида! Степанида, мать твою за ногу!
— Чего орешь, оглашенный? — отвечала та, видимо с кухни.
— Завтрак у тебя готов?
— Ты ж уже ел, черт красноносый!
— Сама ты чертовка! А Антоха?
— Чего Антоха? Твой Антоха уж полчаса как усвистел.
— Куда усвистел?
— Нетто я ему сторожиха? Рыбачит, небось, как всегда. Чего, спрашиваю, разорался?
— Так гостя к завтраку будить, что ли?